Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

жизни мучился и страдал оттого, что был виновником

смерти Лермонтова, и в годовщины этого рокового

события удалялся всегда на несколько недель в какой-

либо из московских монастырей на молитву и по­

каяние 1.

П. К. ШУГАЕВ

ИЗ КОЛЫБЕЛИ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ

Село Тарханы лежит на востоке от Чембара в четыр­

надцати верстах и полуверсте от почтовой дороги, иду­

щей на станцию Воейково 1, Сызрано-Вяземской жел.

дор., и Пензу. Расположено оно по обеим сторонам

небольшой долины у истока небольшой речки Маралай-

ки; основано в начале XVIII столетия г. Нарышкиным,

крепостными крестьянами, выведенными им из москов­

ских и владимирских вотчин как бы в ссылку, отбор­

ными ворами, отчаянными головорезами, а также и за­

коснелыми до фанатизма раскольниками. Крестьяне

здесь и до сих пор сохранили подмосковное наречие

на о. Село в конце XVIII века было продано Нарыш­

киным за неплатеж оброка и вообще бездоходность

его, а также и потому, что вся барская усадьба (в которой

хотя владелец сам никогда и не был) на месте нынешней

большой каменной церкви и все село сгорело вследствие

того, что повар с лакеем бывшего нарышкинского

управляющего вздумали палить живого голубя, который

у них вырвался и полетел в свое гнездо, находившееся

в соломенной крыше. Гнездо загорелось. Сгорело и все

село до основания, кроме маленькой деревянной церкви,

которая до 1835 года стояла на своем первоначальном

месте, среди села на том самом месте, где в настоящее

время стоит часовня с фамильным склепом Арсень­

евых 2. Этот управляющий Злынин был также в Тар­

ханах во время нашествия одного из отрядов Емельяна

Пугачева, командир которого опрашивал крестьян, нет

ли каких у кого жалоб на управляющего, но пред­

усмотрительный Злынин еще до прибытия отряда

Пугачева сумел ублаготворить всех недовольных,

предварительно раздавши весь почти барский хлеб,

58

почему и не был повешен. Село Тарханы куплено

Михаилом Васильевичем Арсеньевым в бытность его

еще в Москве 3 и притом вскоре после его свадьбы

с Елизаветой Алексеевной за совершенный бесценок.

После свадьбы «молодые» тотчас же переехали на

постоянное жительство в село Тарханы, где для раз­

влечения Арсеньев устраивал разные удовольствия,

выписал из Москвы маленького карлика, менее одного

аршина ростом, более похожего на куклу, нежели на

человека. Он, будучи в Тарханах в течение двух-трех

месяцев, имел обыкновение спать на окне и был

предметом любопытства не только Арсеньевой, но и всех

соседей помещиков, не исключая крепостных.

Михаил Васильевич родился 8 ноября 1768 года,

женился на Елизавете Алексеевне в возрасте, когда ему

было около двадцати семи лет, то есть в конце 1794 или

начале 1795 года, был среднего роста, красавец, статный

собой, крепкого сложения; он происходил из хорошей

старинной дворянской фамилии; супруга же его Елиза­

вета Алексеевна, урожденная Столыпина, родилась

около 1760 года 4, происходила также из старинной,

богатой дворянской семьи и была значительно старше

своего супруга (лет на восемь), была не особенно кра­

сива, высокого роста, сурова и до некоторой степени

неуклюжа, а после рождения единственной своей

дочери, Марьи Михайловны, то есть матери поэта,

заболела женскою болезнью, вследствие чего Михаил

Васильевич сошелся с соседкой по тарханскому имению,

госпожой Мансыревой и полюбил ее страстно, так как

она была, несмотря на свой маленький рост, очень

красива, жива, миниатюрна и изящна; это была резкая

брюнетка, с черными как уголь глазками, которые точно

искрились; она жила в своем имении селе Онучине

в десяти верстах на восток от Тархан; муж ее долгое

время находился в действующей армии за границей,

вплоть до известного в истории маскарада 2 января

1810 года, во время которого Михаил Васильевич

устроил для своей дочери Машеньки елку. Михаил

Васильевич посылал за Мансыревой послов с неодно­

кратными приглашениями, но они возвращались без вся­

кого ответа, посланный же Михаилом Васильевичем

самый надежный человек и поверенный в сердечных

делах, первый камердинер, Максим Медведев, возвра­

тившись из Онучина, сообщил ему на ухо по секрету,

что к Мансыревой приехал из службы ее муж и что

59

в доме уже огни потушены и все легли спать. Мансыре-

ву ему видеть не пришлось, а вследствие этого на елку

и маскарад ее ждать нечего 5.

Елка и маскарад были в этот момент в полном раз­

гаре, и Михаил Васильевич был уже в костюме и маске; 6

он сел в кресло и посадил с собой рядом по одну сторону

жену свою Елизавету Алексеевну, а по другую несовер­

шеннолетнюю дочь Машеньку и начал им говорить

как бы притчами: «Ну, любезная моя Лизанька, ты

у меня будешь вдовушкой, а ты, Машенька, будешь

сироткой». Они хотя и выслушали эти слова среди

маскарадного шума, однако серьезного значения им

не придали или почти не обратили на них внимания,

приняв их скорее за шутку, нежели за что-нибудь

серьезное. Но предсказание вскоре не замедлило испол­

ниться. После произнесения этих слов Михаил Василь­

евич вышел из залы в соседнюю комнату, достал из шка­

фа пузырек с каким-то зелием и выпил его залпом,

после чего тотчас же упал на пол без чувств и из рта

у него появилась обильная пена, произошел между

всеми страшный переполох, и гости поспешили сию же

минуту разъехаться по домам. С Елизаветой Алексеев­

ной сделалось дурно; пришедши в себя, она тотчас же

отправилась с дочерью в зимней карете в Пензу, при­

казав похоронить мужа, произнеся при этом: «Собаке

собачья смерть». Пробыла она в Пензе шесть недель,

не делая никаких поминовений...

Отец поэта, Юрий Петрович Лермонтов, был сред­

него роста, редкий красавец и прекрасно сложен;

в общем, его можно назвать в полном смысле слова

изящным мужчиной; он был добр, но ужасно вспыльчив;

супруга его, Марья Михайловна, была точная копия

своей матери, кроме здоровья, которым не была так

наделена, как ее мать, и замуж выходила за Юрия Пет­

ровича, когда ей было не более семнадцати лет. Хотя

Марья Михайловна и не была красавицей, но зато на ее

стороне были молодость и богатство, которым распола­

гала ее мать, почему для Юрия Петровича Мария Ми­

хайловна представлялась завидной партией, но для

Марьи Михайловны было достаточно и того, что Юрий