Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

А. А. ЛОПУХИН

ПИСЬМО К А. А. БИЛЬДЕРЛИНГУ

Позвольте мне, бывшему воспитаннику Школы

гвардейских подпрапорщиков и (кавалерийских) юнке­

ров, коего рождения воспето Лермонтовым («Ребенка

милого рожденье...»), принести свой вклад в устроен­

ный Вашим превосходительством Лермонтовский му­

зей. Прилагаемое изображение рисовано рукою поэта

при следующих обстоятельствах: покойный отец мой

был очень дружен с Лермонтовым, и сей последний,

приезжая в Москву, часто останавливался в доме отца

на Молчановке, где гостил подолгу. Отец рассказывал

мне, что Лермонтов вообще, а в молодости в особен­

ности, постоянно искал новой деятельности и, как

говорил, не мог остановиться на той, которая должна

бы его поглотить всецело, и потому, часто меняя заня­

тия, он, попадая на новое, всегда с полным увлечением

предавался ему. И вот в один из таких периодов, когда

он занимался исключительно математикой, он однажды

до поздней ночи работал над разрешением какой-то

задачи, которое ему не удавалось, и, утомленный, за­

снул над ней. Тогда ему приснился человек, изображен­

ный на прилагаемом полотне, который помог ему разре­

шить задачу. Лермонтов проснулся, изложил разреше­

ние на доске и под свежим впечатлением мелом

и углем нарисовал портрет приснившегося ему человека

на штукатурной стене его комнаты. На другой день

отец мой пришел будить Лермонтова, увидел нарисо­

ванное, и Лермонтов рассказал ему, в чем дело. Лицо

изображенное было настолько характерно, что отец

хотел сохранить его и призвал мастера, который дол­

жен был сделать раму кругом нарисованного, а самое

изображение покрыть стеклом, но мастер оказался

187

настолько неумелым, что при первом приступе штука­

турка с рисунком развалилась. Отец был в отчаянии,

но Лермонтов успокоил его, говоря: «Ничего, мне эта

рожа так в голову врезалась, что я тебе намалюю ее

на п о л о т н е » , — что и исполнил. Отец говорил, что

сходство вышло поразительное. Этот портрет приснив­

шегося человека с тех пор постоянно висел в кабинете

отца, от которого и перешел мне по наследству. К сожа­

лению, я не могу определить, в котором году было

написано это изображение, и в настоящее время за

смертию всех лиц, домашних моего отца, которые могли

бы дать мне эти сведения, это остается неразъяснен­

ным 1.

M. H. ЛОНГИНОВ

ЗАМЕТКИ О ЛЕРМОНТОВЕ

Известно, какое сильное влияние имели Кавказ

и Грузия на вдохновение Лермонтова. Ими внушены:

«Хаджи Абрек», «Демон», «Измаил-Бей», «Мцыри»,

«Дары Терека», «Спор», «Валерик», «Тамара», «Свида­

ние», «Казбеку», «Беглец», «Кавказ». Влияние это

заметно и в «Казачьей колыбельной песне», «Кинжале»,

«Сне», в пьесах «Памяти Одоевского» и «Не плачь, не

плачь, мое дитя». Прибавьте к этому «Героя нашего

времени», и увидите, какую обильную дань принес он

описанию этого края 1. Кавказ вдохновил двадцати-

одноголетнего Пушкина и двадцатидвухлетнего Лер­

монтова (он родился в 1815 году, в Москве, у Красных

ворот, в доме, принадлежащем теперь купцу Бурову) 2.

Первая его поездка в юности на Кавказ относится

к началу 1837 года. Вторая происходила ровно три года

спустя. Из нее он возвращался ненадолго в Петербург,

в начале 1841 года, и, возвратясь на Кавказ, кончил там

дни свои в том же году 15 июля. Он очень любил

этот дикий край, с которым успел свыкнуться. В стихо­

творении «Кавказ» три раза повторяется припев:

«Люблю я Кавказ». И во многих других его произведе­

ниях высказывается не только восторжение красотами

кавказской природы, но и особенная привязанность

к этому краю, с которым поэт ознакомился с детства.

Вспомните начало «Измаил-Бея».

Приветствую тебя, Кавказ седой!

Твоим горам я путник не чужой:

Они меня в младенчестве носили

И к небесам пустыни приучили.

Основание этого поэтического обращения взято из

действительности. В доказательство тому привожу

189

свидетельство «Отечественных записок» Свиньина

(1825 г., август, № 64). Там напечатан присланный

издателем с Кавказских минеральных вод список

посетителей и посетительниц, прибывших туда по июль

1825 года, и на стр. 260 под №№ 57, 58, 59, 60, 61 и 62

показаны: «Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова,

поручица из Пензы, при ней внук Михайло Лермантов,

родственник ее Михайло Пожогин, доктор Ансельм

Левиз, учитель Иван Капа, гувернерка Христина

Ремер».

Лермонтов родился в доме у своей бабушки

Е. А. Арсеньевой, урожденной Столыпиной. Мать Лер­

монтова, Марья Михайловна, была единственная дочь

ее от супружества с Михайлом Васильевичем Арсень­

евым. Выйдя замуж за Юрия Петровича Лермонтова,

она прожила недолго, и после нее будущий поэт остался

лет двух от роду. Нежность Елизаветы Алексеевны,

лишившейся единственной дочери, перенеслась вся на

внука, и Лермонтов до самого вступления в юнкерскую

школу (1832) жил и воспитывался в ее доме. Она так

любила внука, что к ней можно применить выражение:

«не могла им надышаться», и имела горесть пережить

его. Она была женщина чрезвычайно замечательная по

уму и любезности. Я знал ее лично и часто видал

у матушки, которой она по мужу была родня. Не знаю

почти никого, кто бы пользовался таким общим уваже­

нием и любовью, как Елизавета Алексеевна. Что это

была за веселость, что за снисходительность! Даже

молодежь с ней не скучала, несмотря на ее преклонные

лета. Как теперь, смотрю на ее высокую, прямую

фигуру, опирающуюся слегка на трость, и слышу ее

неторопливую, внятную речь, в которой заключалось

всегда что-нибудь занимательное. У нас в семействе ее

все называли бабушкой, и так же называли ее во всем

многочисленном ее родстве. К ней относится следую­

щий куплет в стихотворении гр. Ростопчиной «На до­

рогу М. Ю. Лермонтову», написанном в 1841 году, по

случаю последнего отъезда его из Петербурга и напеча­

танном в «Русской беседе» Смирдина, т. II. После

исчисления лишений и опасностей, которым подверга­

ется отъезжающий на Кавказ поэт, в стихотворении

этом сказано: Но есть заступница родная,

С заслугою преклонных лет:

Она ему конец всех бед

У неба вымолит, рыдая.

190