Эжен Сизек - Нерон

Принцепс дал волю мании величия и любви к Востоку. Сенека рассматривал обновления социально-культурного закона с точки зрения стоика. Нерон желает это осуществить в другом контексте, бесконечно далеком от любой аскетической морали.

Мудрец «умеет покупать то, что продается», — говорил Сенека. Предтеча Макиавелли, стоики не унывали. Их проект политического договора провалился благодаря амбициям принцепса. Однако Нерон тоже потерпит поражение, правда, это случится несколько позже. Это уже другая история. [122]

Говоря об эпохе Нерона, нельзя обойтись без упоминания о ее основании — итальянском и плебейском. Отсюда популярность Нерона у римской толпы. Антониевская империя хочет видеть себя правящей демократией: предшественников было достаточно как в Италии, так и в греко-восточном мире. Именно к Востоку следует повернуться, чтобы понять, что же такое «неронизм», — к мифам, символам и идеалам эллинского мира.

Восточная половина Империи проявляет большой интерес к римлянам. Речь идет, впрочем, не о классической Греции. Нерон в 66-67 годах посещает Элладу, но ни Спарту, ни Афины, его [123] не привлекают места великой истории, достойные внимания лишь в глазах старых римлян. Поездка явно впечатляет его: в большинстве своем греческий мир притягивает императора, восхищает его — особенно, когда речь заходит о Неаполе, где он бывал неоднократно во время своего правления. Интеллектуальная жизнь, в которую он там влился, потрясает его, и во время денежной реформы он без колебаний стимулирует экономический подъем этой части Империи. Свидетельства тому — документы, найденные на Крите. Нерон покровительствовал греческим городам и множил их достояние.

Эллинский Восток, богатый древней культурой, прекрасными городами, развивался благодаря торговле с дальними странами. Но более всего на Востоке Нерона притягивал к себе Египет. В Неаполе он находит посольство Александрии. Множество документов свидетельствуют о тесных отношениях, завязавшихся в эту эпоху между александрийским музеем и императорским дворцом. Более того, выходцы из Египта, страны, к обычаям и обрядам которой Херэмон и Сенека приобщают Нерона, где полно воспоминаний об Антонии и Германике, имеют значительное влияние при дворе римского правителя. Большие александрийские чиновники, такие как Норбан Птолемей, успешно делают карьеру в администрации.

Начиная с 63 года, Норбан возглавляет императорскую казну. Среди префектов-наместников [124] в Египте Тиберий Клавдий Бальбилл, александрийский астролог, о котором мы уже говорили, назовем также Тиберия Юлия Александра, члена еврейской общины, племянника Филона, который посвятил ему два своих труда, один из значительных лиц культурной жизни Александрии, несомненно, знавший Сенеку и находившийся под его влиянием. Отец Юлия Александра, брат Филона, Александр Лисимах был в Египте осведомителем Антонии, матери Германика, прабабки Нерона. Антония, эллинистка и иудаистка, владела поместьями в Египте. Однако у Тиберия Юлия Александра был тяжелый характер, и он не пользовался доверием ни у еврейской, ни у греческой общин. Чтобы подняться по всем ступенькам административной карьеры, Юлий Александр должен был отречься от мозаизма и полностью слиться с интеллектуальным эллинским и римским миром. Он правил Египтом с 66 по 70 год. Известны и другие представители греко-восточной иерархии, в частности около 61 и 62 годов Клавдий Афинодор становится префектом аннона. Этот пост он вновь займет в конце правления Домициана. Гессий Флор, начиная с 64 года, прокуратор Иудеи, Цецина Туск, сын вольноотпущенницы греко-восточного происхождения и молочный брат Нерона, управляет Египтом в период 63-65 годов, в то время как Гай Нимфидий Сабин, также сын вольноотпущенницы восточного происхождения, был префектом претории в 65 году. [125]

Во время своего отъезда в Грецию Нерон доверяет контроль за римскими делами не императорскому совету, а двум греко-восточным вольноотпущенникам Гелию и Поликлету. Отметим, однако, что во время его правления в сенате было лишь пять представителей греческого мира. Но большинство вольноотпущенников, руководящих императорскими учреждениями, были греко-восточного происхождения, и редко встречались сенаторы, которые могли бы похвастаться тем, что они обладают властью, сравнимой с той, которой владели некоторые из них. Греко-восточные представители были, наконец, очень влиятельными в кругах торговцев и владельцев промыслов.

Страсть ко всему греко-восточному вызывала безудержный ропот. Так, после пожара в Риме поползли слухи, что Нерон намерен придать Вечному городу статус центра Империи и основать свою столицу на Востоке. И если верить Аврелию Виктору, в результате Гальба организовал группу заговорщиков. В 68 году Нимфидию Сабину удалось поднять против императора большое количество преторианцев, явно с намерением отвлечь Нерона от Египта. Светоний же утверждает, что император хотел завоевать Восток и основать там новое государство. Страсть, которой он был охвачен во все время правления, привела его, начиная с 59 года, к организации игр и спектаклей, навеянных образами из греческих мифов. [126]

Римский народ, как известно, любил цирк. Императоры видели в этом средство утвердить свою популярность, организовывали игры, часто и сами участвовали в них. Появление Нерона на арене всегда встречалось городскими массами с великим энтузиазмом. Нерон любил участвовать в пантомимах, смешиваясь с толпой. У спектаклей были свои традиции, итальянские и римские. Нерон их поддерживал. Так, в 57 году он организовал большие гладиаторские бои во время открытия деревянного амфитеатра на Марсовом поле. В них принимали участие и сенаторы и всадники. Устроил он и морской бой на искусственном озере, не забыв об удобствах зрителей. Сам император предпочитал атлетические соревнования. После 57 года гладиаторских боев проводилось немного: в 59, 63 и 66 годах. Потрафляя своему вкусу, император возродил греческие традиции во имя Аполлона в греческих и итальянских городах: в долине Ватикана, где находились его сады, он приказал построить ипподром, который должен был стать цирком Гая и Нерона. Он сам участвовал в соревнованиях, управляя колесницей. Решения принимались согласно с консервативно настроенной сенатской аристократией и свидетельствовали о его разочаровании политикой. Свободный от принуждений матери, Нерон организовал игры с большим размахом, на этот раз в эллинском духе. Игры, проведенные [127] в 59 году во славу вечной Империи, проводились еще в римских традициях. В них принимают участие и профессиональные актеры, и любители, и всадники, и сенаторы. По этому случаю в театрах играли спектакли. Все в том же 59 году Нерон впервые сбрил бороду и возложил ее в ларце к ногам Юпитера, статуя которого находилась на его вилле. Он провел тогда пышные игры — Ювеналии. Все происходило в долине Ватикана. На эти игры была приглашена большая часть населения. Речь идет о празновании, посвященном римской богине молодости. В играх, где доминируют театр и музыка, участвуют также любители, всадники, сенаторы знатного происхождения, такие как Сура, сын консула, или Элия Кателла. Эта матрона танцевала на сцене, несмотря на свои восемьдесят лет. Известно, правда, что римляне допускали к участию в играх только профессионалов. Разрешение для любителей из числа аристократов было нововведением. В конце конкурса многие видели, как на сцене появился Нерон и заиграл на лире. Не отказываясь полностью от традиций плебса, он на протяжении всего правления постепенно эллинизировал игры. Тогда же император открыл специальные школы, где те, кто желал принять участие в гимнастических и музыкальных конкурсах, могли получить необходимую подготовку.