Игорь Зимин - Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

Среди многочисленных планов покушения на Николая II появились и довольно экзотические варианты, намного обогнавшие время. Например, с осени 1906 г. глава Боевой организации партии эсеров Е. Ф. Азеф увлекся новым проектом. В январе 1907 г. он, обсуждая с Б. В. Савинковым проблемы возрождения Боевой организации, заявил: «Я привез хорошую новость. Вопрос о терроре решен. Боевая организация возродится». И рассказал, что познакомился в Мюнхене с инженером Бухало, который в течение 10 лет работал над проектом летательного аппарата, не имевшего равных в мире. Этот аппарат должен был подниматься на любую высоту, опускаться без малейших затруднений и, самое главное, поднимать значительный груз и двигаться с максимальной скоростью 190 км/ч. Предполагалось, что экспериментальный аэроплан разбомбит одну из императорских резиденций, возможно – Зимний дворец. В. Фигнер писала: «Он под большим секретом посвятил меня в проект истребления всей царской семьи посредством аэроплана, с которого можно сбросить на дворец достаточное количество бомб» [633].

Информацию о возможном покушении с помощью летательного аппарата охранные структуры восприняли всерьез, тем более что эта информация подтверждалась из различных источников [634]. Реакцию охраны можно понять, учитывая темпы развития авиации в начале XX в. В августе 1909 г. начальнику Дворцовой полиции Б. А. Герарди из Департамента полиции передали журнал с материалами заседаний особой комиссии. На этих заседаниях выработали ряд мер, регулирующих порядок полетов над царскими резиденциями.

Николай II с семьей на Дворцовой набережной, после открытия Государственной думы. Апрель 1906 г.

За весь 1905 г. Николай II «посетил» Петербург только два раза: 1 января 1905 г. он принял участие в традиционной церемонии водосвятия на Неве, у стен Зимнего дворца, и 23 июля 1905 г. доехал только до платформы Витебского вокзала. Все остальное время он провел в Царском Селе и Петергофе, периодически выезжая на охоты, в финляндские шхеры, Гатчину и Красное Село.

В 1906 г. Николай II также только два раза посетил столицу. Первый раз – 27 апреля 1906 г. В этот день в Зимнем дворце состоялся торжественный прием членов Государственного совета и депутатов Государственной думы. Примечателен маршрут царя, по которому он добирался до своей парадной резиденции. Накануне, 26 апреля, царская семья переехала из Царского Села в Петергоф.

27 апреля из Петергофа на катере царь добрался до Петропавловской крепости, «оттуда на нем же к Зимнему». После окончания церемонии «в 3 часа сели на паровой катер и, перейдя на „Александрию“, пошли обратно».

Второе посещение состоялось 3 октября 1906 г. Но этот визит трудно назвать «посещением столицы». Царь писал: «В 2 1/ 2отправились с Ольгой и Татьяной на „Дозорном“ в Петербург. Пристали к нашему „Штандарту“ и с большим удовольствием провели час времени в кают-компании. Ушли обратно каналом и подошли к Петергофу при полной темноте в 6 1/ 2».

Если среди эсеров идея цареубийства постепенно приняла форму конкретной задачи, то среди других революционных партий она витала на уровне разговоров. Например, когда Семеновский полк начал «зачистку» в Москве в декабре 1905 г., известный большевик В. Бонч-Бруевич предлагал с. – петербургскому комитету партии немедленно захватить «парочку великих князей» в качестве заложников. У него возникли также достаточно бредовые идеи в случае крупных беспорядков обстрелять Зимний дворец из пушки, украденной из двора гвардейского флотского экипажа [635].

После окончания Первой русской революции порядок охраны императорской резиденции практически не менялся вплоть до Февральской революции 1917 г.

Продолжая традиции Аптекарского приказа, обслуживавшего московских царей, рядом с российскими императорами постоянно находились их лечащие врачи. Когда при Петре I начали складываться стандарты Российского императорского двора, формировавшегося «по образцу и подобию» европейских владетельных дворов, этих врачей стали именовать лейб-медиками, включив их должность в Табель о рангах.

Согласно Табели о рангах, «первого лейб-медикуса», то есть личного врача императора, отнесли к VI классу по должности, «лейб-медикус при Ея Величестве императрице» – к VII классу по должности и «надворный лекарь», постоянно дежуривший при Императорском дворе, – к XII классу по должности [636]. При этом врачи обслуживали только узкий круг лиц, входящих в непосредственное окружение императорской семьи. Степень их влияния и близость к императорской семье была очень разной и зависела от многих составляющих.

В Зимнем дворце «медицинская составляющая» обозначилась уже в июне 1762 г., когда, в соответствии со стандартами, в императорской резиденции оборудовали придворную аптеку с соответствующим штатом фармацевтов [637]. Тогда ее разместили на первом этаже северо-восточного ризалита Зимнего дворца, где она и оставалась вплоть до 1917 г.

Г. Х. Гроот. Портрет великой княжны Екатерины Алексеевны на коне. 1744 г.

Л. О. Пастернак. Выезд Екатерины II 30 сентября 1867 г. верхом на охоту в мундире Конной гвардии, в село Коломенское. 1900 г.

В XVIII в. лейб-медики, как правило, совмещали несколько медицинских должностей. В Зимнем дворце они не жили, поскольку имели в Петербурге собственные дома, а своим царственным пациентам наносили регулярные визиты. В Зимнем дворце круглосуточно дежурили гоф-медики (три лекаря, дежурство – сутки через трое), их обязанностью являлось немедленное оказание медицинской помощи всем придворным, служившим в императорской резиденции, – от высших сановников до истопников. Хотя высшие сановники предпочитали обращаться, конечно, к лейб-медикам. Гоф-медики во дворце также не квартировали, а являлись только на дежурство.

Заметим, что императрица Екатерина II старалась держать себя в форме. Как и все аристократки, она была прекрасной наездницей, причем иногда садилась в седло «по-мужски», что тогда считалось «неприличной» посадкой для дам. Она периодически охотилась, участвовала в таких экстремальных забавах, как спуск на тележке с Катальной горки в Ораниенбауме.

Павильон «Катальная горка» в Ораниенбауме