Николай Скрипко - По целям ближним и дальним

Происхождение наше из-под города Новогрудок, деревенька Плужины. Сырая земля в тех местах: очень много крови впитала. В девятьсот четырнадцатом и в гражданскую тоже фронт был, как теперь.

Я все думал, нашу деревеньку сровняли с землей. Нет, стоит. Летом перед самой войной Николаю случилось над теми местами летать. Прислал письмо.

"Ну, папа, - пишет, - вчера Плужаны с воздуха разглядел. Только очень высоко летел. Вот какими они показались мне" - и внизу кружочек обвел.

Всегда любил пошутить. Но заметно: шутит, а самому приятно, что увидел наконец отчий край (он Плужан и не знал до этого - он в Москве рожден).

А Ворончу не увидел. Ворончу в революцию, наверное, сожгли. Имение было. Там на панской конюшне моего отца и мать секли в крепостное время. Там и я смолоду батрачил.

...Я свою судьбу подле вагранки нашел. Больше двадцати лот проработал на Казанской железной дороге в литейных мастерских, состоял при огне. Сначала страшно было, потом приловчился, понравилось. Искры брызжут. Чугун в ковши пошел. Белой струёй хлещет. По-моему, ничего красивее нет.

Сыны мои, Николай и Виктор, с детства приучены были не бояться огня.

Николай, как подрос, тоже в литейную определился, сначала стерженщиком, потом формовать стал. Я из вагранки сливаю, а он формует, металл от отца к сыну плывет.

Пошабашили, сидим, а он просит:

- Теперь, расскажи, папа, как вы с Лениным одной артелью работали.

Очень любил слушать про это. Первые коммунистические субботники ведь с нашей Казанки пошли. Ильич назвал их Великим почином. И сам выходил на субботник, работал со всеми.

Франц Павлович Гастелло".

Это письмо политработники зачитывали во всех подразделениях, рассказывали о жизни и мужественных делах легендарного однополчанина.

Родился Гастелло в 1907 году в Москве, в рабочей семье, и сам был рабочим. В 1924 году вступил в комсомол, а в 1928 - в ряды Коммунистической партии, В 1932 году Московский комитет ВКП(б) направил Николая по спецнабору в ВВС Красной Армии, и он был зачислен курсантом 11-й военной школы пилотов в Луганске. Став военным летчиком, Николай Гастелло командовал кораблем, потом отрядом тяжелых бомбардировщиков.

В начале 1941 года капитан Гастелло был назначен командиром эскадрильи, быстро освоил новый для него самолет Ил-4 и стал одним из лучших летчиков полка.

Однополчане рассказывали, что Николай Гастелло не раз тепло и сердечно вспоминал своего наставника военкома авиаполка батальонного комиссара М. А. Ююкина, который ранее был его инструктором. Они вместе воевали на Халхин-Голе, и, когда бомбардировщик комиссара был подбит, он направил горящую машину на японский дзот.

А примеру Гастелло последовали многие герои Великой Отечественной войны. Буквально через несколько дней после его огненного тарана, 5 июля, в соседнем, 2-м дальнебомбардировочном авиакорпусе этот славный подвиг был совершен дважды. В донесении говорилось:

"...Сегодня экипажи совершили коллективный подвиг при нанесении удара по переправе в районе города Борисова. Ведущий звена старший лейтенант Крымов по радио дал лейтенанту А. Булыгину команду покинуть горящий бомбардировщик. Булыгин ответил ведущему: "Идем на таран!" - и направил машину в переправу. А через несколько минут... второй экипаж этого же, 53-го дальнебомбардировочного авиаполка под командованием капитана С. Д. Ковальца, врезался в колонну гитлеровских танков, выходящих из Борисова"{15}.

Газета "Правда" сообщала, что, по уточненным данным, теперь не 100, как считалось ранее, а 327 летных экипажей совершили огненные тараны в годы Великой Отечественной войны. В картотеку героев занесены имена 617 летчиков, штурманов, воздушных стрелков-радистов, борттехников - представителей всех республик нашей страны.

В Москве одна из улиц названа именем Николая Гастелло. Приказом Министра обороны СССР имя Героя Советского Союза Николая Францевича Гастелло навечно занесено в списки Н-ской авиачасти. Свято хранится и светлая память о членах огненного экипажа кавалерах ордена Отечественной войны I степени лейтенантах А. А. Бурденюке, Г. Н. Скоробогатом, старшем сержанте А. А. Калинине. Неподалеку от Радошковичей стоит скромный обелиск легендарному экипажу. Благодарные советские люди приносят к подножию памятника цветы, преимущественно розы. Ведь в тот день, когда экипаж совершил бессмертный подвиг, у него был позывной "Роза".

По фашистским танкам

Директива Ставки Верховного Главнокомандования, подписанная наркомом обороны С. К. Тимошенко в 15 часов 30 минут 26 июня 1941 года, гласила:

"Командирам 3 и 1 дбак.

Мотомехчасти противника двигаются от Минска на Оршу и Могилев. Немедленно взлететь и систематическими непрерывными налетами днем и ночью уничтожать танки противника. Не допускать переправы через р. Днепр. Бомбардировать с высоты 400 метров не мелкими группами, а полками"{17}.

Речь шла уже не о Березине, а о переправах через Днепр. Ставка, очевидно, располагала более точными и достоверными данными о том, что прорвавшиеся немецкие танки обошли Минск с севера и, минуя его, продолжают движение в восточном и северо-восточном направлениях.

Но как выполнить директивное требование Ставки и немедленно взлететь, когда наши аэродромы почти пусты. Все самолеты уже вторично в течение дня вылетели на задание, бомбардируют и обстреливают скопления моторизованных войск противника в районе Радошковичи, Молодечно, Ошмяны, Крево, Раков.

Вместе с частями 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса эти цели подвергали своим атакам полки 47-й смешанной авиадивизии, 12-й и 13-й бомбардировочных авиадивизий фронтовой авиации. Гитлеровцы несли ощутимые потери. Это потом подтвердили показания военнопленных.

И вот, получив приказ Ставки, мы с нетерпением ждали возвращения авиаполков. Третий боевой вылет требовал известного времени на подготовку, а день клонился к вечеру. Я уже не говорю о том, что экипажи, действовавшие с большим напряжением, нуждались хотя бы в небольшом отдыхе, а материальную часть надо было не только осмотреть, но и отремонтировать, исправить повреждения после боевого вылета.

Правда, на аэродроме в районе Сухиничи оставались 1-й и 3-й тяжелобомбардировочные авиаполки, имевшие в общей сложности 60 четырехмоторных кораблей ТБ-3. И я приказал командиру 1-го авиаполка полковнику Ивану Васильевичу Филиппову возглавить сводную группу из двух авиачастей и в течение ночи на 27 июня наносить бомбардировочные удары по мотомехчастям противника в 25-30 километрах северо-восточное и северо-западнее Минска.

Такую же задачу, как и группе Филиппова, мы поставили ночным экипажам самолетов Ил-4. И хотя их было немного, они все же подкрепляли боевые действия тяжелобомбардировочных авиаполков.