Геннадий Аксенов - Вернадский

Живое вещество не уступает неживой материи в стройной закономерности роста масс, которое тоже есть движение: «Числа, которые здесь встречаются, числа поколений, роев, яиц, или мальков одного выводка, константы размножения, которые могут быть из них выведены, и все числа, которые вообще характеризуют размножение, всегда математически связанные между собой, являются числами определенными, такими же точными и неизменными, как численные физические константы веществ, энергии или атомов, или астрономические константы движения звезд и их притяжения, а также и те свойства, которые могут быть из них математически выведены» 13.

Он вступил в область, до него неведомую, — область числовых закономерностей размножения и тем самым — выяснения правил движения живых масс. Действительно, в основе мира лежит число, как думали пифагорейцы. Но числовые гармонические соотношения всегда относили к неживым объектам. Оказалось, и живой мир, такой кажущийся непостоянным, волнующийся и хрупкий, если отвлечешься от формы организмов, входит в космические балансы сил и масс.

Вместо тяготения — размножение. Вместо инерции — давление живого веса на среду. Оно производит ту же работу, что и неживое тело в движении по инерции, испытывающее сопротивление среды.

«Весь бесчисленный мир живых организмов распространяется по земле без перерыва в течение миллионов лет медленным или быстрым движением сообразно непреложным числовым законам. Эти законы могут и должны быть установлены, ибо только они позволят нам связать явления на первый взгляд столь далекие одно от другого, как явления астрономические и биологические» 14. Вот когда пришло решение «детского вопроса» из его студенческого доклада: «Разве жизнь не подчиняется таким же закономерностям, как и движение планет, разве есть что-нибудь в организмах противоестественное?»

Ровно 40 лет понадобилось на его решение.

Всю зиму и весну, особенно когда закончилась работа в Институте Кюри, он самозабвенно работает над оформлением этих законностей. А летом 1925 года начинает писать отчет для фонда Розенталя, озаглавив его «Живое вещество в биосфере». Здесь он впервые вывел формулу размножения. Из нее — все другие формулы: скорости передвижения, захвата пространства, наращивания массы вещества или увеличения объема.

К сожалению, отчет тогда не публиковался. Вернадский перевел его на русский, но не напечатал. Правда, формулы вошли в другие работы, прежде всего в трактат «Биосфера», потому что оба текста писались одновременно.

Первые же наброски напечатал тогда в виде статей. Правда, с некоторыми трудностями. Личкову: «Сдал в “Доклады” здешней Академии небольшую заметку о давлении живого вещества в биосфере. Что-то она задержалась печатанием, по-видимому, ее находят странной — я знаю, что ее читали некоторые академики: должно быть, ищут ошибки. Мне удалось найти законности, позволяющие измерить это давление, константу “альфа”, как я ее называю, живого вещества. Я думаю, что это одно из завершений моей жизненной работы — не знаю, будет ли оно понято современниками. Как историк науки, я знаю, что это далеко не всегда бывает так. Готовлю другую заметку о константе “бета”, позволяющей сравнивать давление живого вещества (проявляющееся в размножении) в единицах массы» 15.

Да, историческое чутье его не подвело. Обе заметки прошли непонятыми. Вероятно, из-за несоответствия традиционному взгляду на живой мир как на крайне невероятное, случайное явление в Космосе или в общем строе природы.

Незамеченное для ученого содружества событие есть вместе с тем для него самого — этап в завершении жизненной работы. И вместе с ним истек год работы Института живого вещества, состоявшего из одного человека.

Содержался в этих главных идеях некий иррациональный, неосознанный момент. Они приходили сначала неоформленными, «неправильными», их трудно было выразить просто и кратко. Источник их — сама жизнь, цельная и неразложимая на формулы. Тут слилось воедино всё: судьба страны, свое положение и духовное движение эпохи, ветры мировых научных перекрестков и преобразующая сила цивилизации — всё вместе неким чудесным образом он увязывает и пытается воплотить в научном изложении. Вернадский всегда ищет предельно далекие связи. И оказывается, разнородные явления можно объяснить единым образом.

«Когда говорят о возвращении к эпохе варварства, — как бы продолжает он давний разговор с Петрункевичем об их непредсказуемой родине, — забывают эту сторону человеческого существования — неслучайность, неизбежность характера и направления коллективной человеческой работы. Как приливы и отливы, или движение морских течений, или ход палеонтологического изменения животных и растительных форм, точно так же неизбежен и неизменим ход человеческой истории, поскольку он проявляется в производимом им движении материальных масс на земной поверхности. Человек, однако, может производить эту работу, только увеличивая силу и мощь своей цивилизации» 16.

Другого пути нет. Что большевики! Если они будут и далее основываться на «идейной убежденности», на утопиях, игнорируя историческое направление, то будут сметены цивилизацией. Она не нечто отдельное от геологических веков, а их продолжение, только геологическим орудием людей является их разум.

Когда-то в самый неподходящий момент — летом 1917 года — ему представилось это муравьиное мельтешение исторических лиц и событий как в перевернутом бинокле — вроде бы рядом, а страшно далеко. Суета людских интересов на фоне медленных вековых движений Космоса.

Проявление сознания и ума — вот что должно выделяться из общественных страстей, из первичной суеты. Именно развитие разума дает максимум эффекта человеческой цивилизации. Мысль — самая мощная сила. Даже непонятая современниками, она прорастает и воздействует на жизнь. И лучше ей способствовать, а не противодействовать. «Неизбежно она получит такие условия своего проявления, которые дадут ей максимум возможного действия. То же мы видим кругом в том удивительном механизме, Порядке Природы, который сейчас раскрывается перед нашим творческим научным усилием. И так же как цивилизация — творческая человеческая мысль обеспечена в своем полном развитии, так как она совершает геологическую работу — составляет часть организованного целого» 17.

Собственно говоря, он посвящал Ивана Ильича в те идеи, которые легли в основу статьи «L’autotrophie de l’humanité» («Автотрофность человечества»), которую он написал и напечатал по-французски в солидном журнале в 1925 году. Французские ученые могли познакомиться с идеями вечности, непроизводности жизни и космического смысла разума именно по этой статье.