Крис Хатчинс - Путин

Как утверждает Лилия Шевцова, «политические круги задавались вопросами о том, когда Ельцин уйдет с поста, и кто будет править Россией после его ухода. Как сегодня обстоят дела у „царя Бориса“, в здравом ли он уме? Все остальное ушло на второй план». Единственное, в чем можно было не сомневаться, это в том, что он непременно будет менять свое мнение (или Татьяна будет делать это за него), будь он в Кремле, лежа больным в постели, или в солярии на своей даче. Ельцин менял свое мнение, как другие меняют перчатки, так что его кампания по поискам преемника была полным провалом. Приглашены были многие, но никто не был выбран.

На самом деле, быть назначенным в качестве преемника Ельцина было все равно что выпить чашу с ядом. «Если Ельцин объявляет кого-то преемником, – жалуется спикер Госдумы Геннадий Селезнев, – это означает поставить крест на его политическом будущем. Такое происходило уже неоднократно». Одной из малопривлекательных тактик Ельцина было подталкивать претендента на должность к тому, чтобы тот высказал свое мнение по поводу преемственности. Любое проявление готовности к принятию высшего поста расценивалась как неприемлемые амбиции. Когда священный «черный чемоданчик» был временно передан премьер-министру Черномырдину, тот уже стал рассматривать себя в качестве очевидного наследника, и по этой причине его кандидатура была отвергнута.

Следующие три премьер-министра – Сергей Кириенко (март – август 1998 года), Евгений Примаков (сентябрь 1998—май 1999 года) и Сергей Степашин (май – август 1999 года) – не получили «одобрение Тани», либо получили отказ по другим причинам. «Своим скромным присутствием и иногда советом Таня очень помогала мне», – писал Ельцин в «Полуночных дневниках», однако, по версии Лилии Шевцовой, эта «милая молодая женщина» в то время фактически правила страной.

Закидывая свою сеть дальше и шире, Ельцин рассматривал самые разные кандидатуры, в том числе Сергея Шахрая, Владимира Шумейко, Олега Сосковца, Александра Лебедя, Бориса Немцова, Николая Бордюжу и Николая Аксененко. Некоторое время он подумывал о том, чтобы выбрать губернатора Нижнего Новгорода Немцова, молодого, яркого либерала, впоследствии ставшего одним из лидеров Союза Правых Сил (СПС), но его энтузиазм сошел на нет, после того как Немцову не удалось получить поддержку общества. Вслед за Немцовым он присматривался к Бордюже, но в результате – как мы уже убедились – разочаровался и в нем, поскольку, к его огорчению, тот очень тесно общался с Примаковым. Следующий выбор Президента, должно быть, шокировал всех. Владимир Путин был человеком, который никогда не баллотировался на выборах на какой бы то ни было пост и не выказывал политических амбиций (фактически именно Борис Березовский рекомендовал Путина Ельцину после их знакомства в Санкт-Петербурге). По словам самого Березовского, Президент в то время послал олигарха во Францию, где Путин проводил отпуск с семьей, с целью предложить ему должность. Как рассказывает Березовский, они провели день, обсуждая эту перспективу на съемной квартире Путина, наконец, Владимир посмотрел в глаза Борису и сказал: «Хорошо, давайте попробуем. Но вы понимаете, что Борису Николаевичу самому необходимо спросить меня об этом». Березовский утвердительно кивнул: «Володя, конечно. Я приехал сюда, чтобы впоследствии не возникло недоразумений, когда он начнет вас об этом спрашивать». Путин, как он сообщает, ответил: «Нет проблем, я готов».

В тот период Путин летал в Санкт-Петербург каждые выходные, чтобы проведать отца, который был безнадежно болен. Владимир Спиридонович, герой блокады Ленинграда, умер 2 августа в возрасте 88 лет. Путин оплакивал потерю отца, когда Ельцин вызвал его в Кремль и сообщил о решении назначить его премьер-министром. Он также намекал на то, что это лишь шаг на пути к «тому самому высшему посту». В ходе деловой встречи на лице Путина была бесстрастная маска, но, должно быть, его разум работал с лихорадочной скоростью. Его первой мыслью было то, что его затянет политический водоворот на предстоящих парламентских выборах в России. Размышляя о горьком опыте предвыборной кампании партии Черномырдина НДР в 1995 году и Собчака в 1996 году, он выразил негативное мнение об избирательных кампаниях. «Я не знаю, как их вести, – сказал он Ельцину, – и мне не нравится это дело». Ельцин не принял это возражение; это было лишь технической стороной вопроса. Беседа завершилась словами Путина: «Я буду работать на любом посту, на который вы меня назначите». Ельцин воспринял это как согласие и 9 августа представил Путина стране, назвав его «премьер-министром с большим будущим», а также человеком, «способным объединить общество, используя широкий спектр политических средств, и обеспечить продолжение реформ в России». Точка зрения Путина касаемо его новой должности была характерно прагматичной. «Я подумал: „Ну, что ж, поработаю в течение года, все замечательно. Если я смогу помочь спасти Россию от краха, то мне будет чем гордиться“. Это был особый период в моей жизни. А затем я подошел к следующей ступени».

Ельцин утверждал, что его оценка Путина существенно повысилась после назначения его главой ФСБ в июле 1998 года. «Чем дольше я знал Путина, тем больше убеждался в том, что он сочетал в себе великую преданность демократии и реформированию рынка со стойким патриотизмом, – писал он в „Полуночных дневниках“. – [Он] не позволял манипулировать собой в политических играх. Он не совершил бы того, что противоречит его пониманию чести. Он всегда был готов расстаться с высокой должностью, если того потребует его честность».

Путин пропускает такие хвалебные речи мимо ушей. «Я не был в особенно близких отношениях с Борисом Николаевичем, просто в хороших деловых отношениях, – говорит он. – Лишь когда он начал обсуждать со мной вопрос об отставке, я почувствовал его теплое отношение ко мне». 16 августа Дума одобрила назначение Путина с отношением голосов 233 к 84, 17 человек воздержались. Многие депутаты предполагали, что он исчезнет подобно его предшественникам. Он был слишком застенчивым, неопытным, неприметным и малоизвестным, чтобы руководить правительством, имевшим статус самого неспокойного в мире. Кажется, никто еще не осознавал, что на сей раз Ельцин фактически совершил миропомазание своего истинного наследника. Для Путина не существовало большего вызова, чем его недооценка предполагаемыми начальниками. Вера в то, что о его характере можно в какой-то мере судить по глазам, была столь же несостоятельна, как и предположение о том, что у него должен быть комплекс неполноценности вследствие его простого происхождения и сравнительно невысокого роста. На самом деле, это были те самые качества, которые с детства заставляли его стремиться во что бы то ни стало, превзойти конкурентов.