Крис Хатчинс - Путин

Путин знал или догадывался о том, что у него твердая почва под ногами. 12 мая Ельцин уволил При макова. Спустя три дня в Думе были предприняты попытки объявить импичмент Президенту, но эти усилия завершились унизительным поражением, когда Кремль или его союзники якобы заплатили 30 тысяч долларов за каждый голос в его поддержку. Ельцин с его шатким здоровьем не мог вынести этот стресс. По причине болезни он отменил встречу с премьер-министром Испании Хосе Марией Аснаром, предоставив Лужкову новый повод для сомнений в его пригодности к занимаемому посту. По его заявлению, Россией управлял не Ельцин, а «режим» Кремля, включавший в себя Березовского, его союзника Александра Волошина, а также «Таню и Валю». Тем не менее, Ельцин достаточно быстро выздоровел и назначил премьер-министром Сергея Степашина, ранее занимавшего должность министра внутренних дел. Со стороны Думы не возникло возражений, и назначение было подтверждено большинством: 301 к 55 голосам. Новый премьер-министр пообещал расправиться с преступным капитализмом, повысить налоги на алкоголь и топливо, а также ввести более эффективную систему сбора налогов. При содействии Чубайса (которого поддержали 180-тысячные войска Министерства внутренних дел) он взял на себя обязательство ввести законы, требуемые МВФ в качестве оплаты займа в размере 4,8 миллиарда долларов, призванного спасти Россию от невыполнения обязательств по внешним долгам.

Однако Михаил Ходорковский воспользовался возможностью дефолта на сумму в 236 миллионов долларов, долга консорциуму западных банков, и, избавившись от целого ряда инвесторов, обрел полный контроль над «ЮКОСом». «Если человек не является олигархом, – сказал он одному журналисту, – то с ним что-то не так. Все имели равные изначальные условия, каждый мог бы этого добиться. Если человек не сделал этого, это означает, что с ним что-то не так». В начале 1998 года он приобрел еще одну нефтяную компанию, «Томскнефть», и стал добывать нефть из ее богатых месторождений вместо того, чтобы разрабатывать месторождения «ЮКОСа». Одним из инвесторов «Томскнефти» был американец Кеннет Дарт, которому принадлежали 13 процентов акций. Он использовал свой голос, чтобы воспрепятствовать осуществлению планов Ходорковского включить компанию в состав «ЮКОСа», в надежде на получение крупной прибыли при продаже своей доли. Однако ответным действием Ходорковского было понижение стоимости акций путем финансовых махинаций практически вплоть до их обесценивания. Дарт получил в наследство огромное состояние, сделанное на производстве пластиковой посуды, и у него было много денег. Он провел дорогостоящую PR-кампанию, целью которой было изобразить русского олигарха вором в средствах массовой информации по всему миру. Вопрос был улажен после заключения секретного соглашения, по которому Ходорковский приобрел акции Дарта, но это не помогло ему восстановить репутацию. Тем временем Путин продолжал делать успехи. 11 июня он присутствовал на напряженной встрече с американской делегацией, где обсуждался усугубляющийся кризис в Косово. Он произвел впечатление на заместителя госсекретаря США Строуба Тэлботта «своим самообладанием и уверенностью, выражающимися в сдержанной и тихой манере». По словам Тэлботта, Путин «был воплощением исполнительной компетентности, способности добиться цели без суеты и трений (такова была его репутация в Санкт-Петербурге, когда я в первый раз о нем услышал)». Тэлботт также заявил, что в Путине не было ничего напыщенного: «Никакого запугивания, никаких настойчивых просьб и обвинений, неизменно ассоциирующихся у меня с назидательным стилем русских политиков». Он считал Путина «пожалуй, самым невозмутимым русским из всех, кого когда-либо встречал. Он слушал с той внимательностью, которая была столь же расчетливой, сколь учтивой». Путин сказал Тэлботту, что он «сделал свою домашнюю работу», обратившись к творчеству русских поэтов, которых Тэлботт изучал в Йельском университете и в Оксфорде, – Владимира Маяковского и Федора Тютчева, чья философия отражается в следующих строчках: «Умом Россию не понять / Аршином общим не измерить / У ней особенная стать / В Россию можно только верить». На американца это подействовало весьма обескураживающе.

В конце июля премьер-министр Израиля Эхуд Барак полетел в Москву на переговоры с Ельциным о Ближнем Востоке. Он вернулся домой с новостью о том, что через несколько дней Степашин будет смещен с должности. Впоследствии Ельцин добавил, что у его «верного пса» нет никаких шансов стать его преемником. «Еще когда я назначал Степашина, – пишет он в „Полуночных дневниках“, – я знал, что уволю его». Кого же следующим назначили на злополучную должность премьер-министра? «Новым премьер-министром, чье имя упомянул Ельцин в разговоре со мной, – сообщил по телефону израильский премьер-министр Биллу Клинтону, – стал какой-то человек по фамилии Путин».

В конце июля 1999 года Борис Ельцин вызвал Сергея Степашина на свою дачу в Горки-9 и уволил его. В углу комнаты за происходящим следил вездесущий глава Совета безопасности (и все еще директор ФСБ) Владимир Путин. Путин чувствовал себя неудобно в роли свидетеля при увольнении Степашина, которую его попросили сыграть, и впоследствии назначил его главой счётной палаты, используя в качестве ключевой фигуры в борьбе против именно тех олигархов, которых стремился защитить Ельцин.

Уволив уже четвертого премьер-министра менее чем за полтора года, Ельцин нашел человека, которому он мог доверить как управление деятельностью правительства, так и обеспечение собственной свободы и процветания на протяжении длительного срока. Он пришел к решению о назначении Владимира Путина через весьма простой процесс вычеркивания имен из списка; в конечном счете, Путин оказался единственным, кто удовлетворял его строгим требованиям.

«Он пригласил меня в свой кабинет и сказал, что думает предложить мне должность премьер-министра, но вначале ему необходимо поговорить со Степашиным, – рассказывает Путин. – Степашин знает, что я не имел никакого отношения к его увольнению. Однако я оказался в крайне неудобном положении, когда в тот вечер мне позвонил Ельцин и попросил меня следующим утром приехать в Горки. Можете себе представить, в каком я был состоянии. Это все было очень неприятно». Поскольку здоровье Ельцина (как и его поведение) на протяжении конца 1990-х было непредсказуемым, он настоял на том, чтобы его помощники нашли «человека, который продолжит демократические реформы в стране, не вернется к тоталитарной системе и будет способствовать становлению России в качестве цивилизованного государства». Он не упомянул о том нюансе, что его преемник должен будет обеспечить ему судебную неприкосновенность после того, как он уйдет из Кремля.