Георгий Гречко - Космонавт № 34. От лучины до пришельцев

Узнав об этом, я вспомнил 1978 год, когда мы с Юрой Романенко вернулись из полета на «Салют-6». Мы превзошли американский рекорд по продолжительности полета. Руководители во главе с генеральным конструктором В. П. Глушко гордились этой победой и ждали наград. Они зашли нас поздравить, когда врачи еще не разрешали нам вставать с постели. Поздравили и спросили мое мнение о нашей экспедиции.

За время длительного полета у меня сложилось твердое убеждение, что постоянно пилотируемая станция малоэффективна. Я понимал, что от меня ждали совсем другого мнения. Но, как космонавт-испытатель, я не имел права и не смог соврать. Я сказал, что пилотируемая станция – это тупиковый путь. Как рассвирепел конструктор Глушко, надо было видеть: «Вы считаете не так, как все прогрессивное человечество!». Хлопнул дверью и ушел.

И вот только через 26 лет решился наш спор с Глушко. Предлагалось именно прогрессивное решение заканчивать эксплуатацию постоянно пилотируемой МКС. И еще более прогрессивное, поставить ближайшими целями полеты на астероиды, Марс и на Луну. В результате NASA приняла космическую программу «Constelation» (Созвездие).

Это была не только прогрессивная, но и умная экономная программа. В ее основе предусматривалось максимальное использование уже имеющихся блоков челноков «Shuttle». Челноки разбирались на блоки, и из этих блоков собирались уже новые космические средства достижения Марса. Таким образом минимизировалось количество новых блоков, уменьшалась стоимость программы и время ее осуществления.

Я, ракетостроитель с 1954 года и космонавт с 1967 г., мечтал о такой российской программе. Поэтому я ощутил одновременно и большую радость, и глубокое разочарование. Радость, что дожил до такой космической программы, и разочарование, что она не наша российская.

Тем более что первым на дорогу к Марсу вступил наш С. П. Королев. По его инициативе был создан «Институт медико-биологических проблем». Здесь разрабатывали методы сохранения здоровья и работоспособности космонавта в длительных (сравнимых с продолжительностью марсианской экспедиции) полетах. И если после 18-суточного полета в 1970 году Андриан Николаев и Виталий Севастьянов с трудом устояли на ногах в течение 5 минут, то Валерий Поляков после 438 суточного полета в 1994–1995 гг. чувствовал себя намного лучше.

Этим полетом В. Поляков доказал, что в длительный марсианской экспедиции искусственная сила тяжести не нужна. В противном случае такой необходимости корабль был бы неприемлемо тяжелым, сложным, плохо приспособленным для человека на борту.

Многие космонавты пришли в космос через любовь к фантастической литературе. А Королев любил «фантастику в чертежах».

Под его руководством была спроектирована гигантская ракета «Н-1» и началось ее изготовление. Она могла обеспечивать пилотируемые полеты на Марс. Но смерть Королева остановила этот проект. Я думаю, что это было субъективное решение. Я уверен, что объективно говоря, после нескольких не вполне удачных запусков ракета «Н-1» была бы отработана.

И вдруг, как гром с ясного неба, NASA при президенте Обаме отказалось от программы «Созвездие». В новой программе пилотируемые полеты сводятся к малоэффективной (КПД 3–5 %) и затратной работе на орбитальной международной космической станции МКС. Иначе как регрессивной эту программу не назовешь.

Я уже не говорю, что рано или поздно пусть в 2015 и даже в 2020 году все равно возникнет проблема утилизации этого монстра. В разных странах службы контроля за угрозой из космоса не могли спрогнозировать место падения сравнительно небольшого, несколько тонн, «Фобоса-Грунт». Гадали: в Тихий или Атлантический океан (ничего себе точность – пол земного шара). А как будет чувствовать себя человечество, когда на его головы (на чьи?) будут падать не одна сотня тонн МКС?

Я считаю, что научная работа на МКС, – это все равно, что гвозди забивать очень дорогим микроскопом – маленький результат, а цена очень большая. Для эффективной научной работы на земных орбитах нужны сравнительно небольшие станции, дешевые, но гораздо более эффективные. Посещаемые для обслуживания, а не постоянно пилотируемые станции.

Для меня только одна многоблочная пилотируемая конструкция оправдывает свое существование на околоземной орбите. Это – учебно-тренировочный марсианский корабль. Или, если хотите, филиал наземного центра подготовки космонавтов к полету на Марс. Здесь в реальных условиях космоса завершается, отшлифовывается подготовка. А окончательный отбор к марсианскому полету будет проведен в полете на астероид с возвращением на Землю приблизительно через полгода.

Все это, конечно, не просто и очень дорого. Так нужен ли вообще этот полет на Марс? Тем более, как предлагает американский астронавт Базз Олдрин, без возвращения на Землю, а сразу для колонизации Марса. Как первые колонисты Америки из Европы, которые не плавали туда и обратно.

Что дает конкретно марсианский полет, тем более полеты, нам, жителям Земли? А что дали нам орбитальные полеты и полеты на Луну? По сути, не так уж много. Россия и так довольна первым спутником и первым космонавтом, а США – первыми на Луне. Конечно, мечтатели думали о полетах на Марс еще в прошлом. Но мы теперь не мечтатели, а прагматики. Деньги можно вложить с большей прибылью в земные дела!

Но если бы всегда слушались прагматиков, а не мечтателей, то Гагарин и Леонов не вышли бы в Космос (отчаянно и дорого). Линдберг не перелетел бы через Атлантический океан. А Чкалов не полетел бы с хорошо знакомого мне Щелковского аэродрома через Северный полюс в Америку (самолеты падают). Мы бы не переплывали океан, тем более не погружались бы в Марианскую впадину на глубину 11 км (могли утонуть). Зачем человек двинулся к реке и переплыл на противоположный берег (его могли съесть крокодилы)? И вообще, зачем мы вышли из пещеры (она защищала от саблезубого тигра, там горел костер, и было тепло)? Так до сих пор бы и жили пещерными людьми.

А человек взял да и вышел из пещеры!

И на Марс полетит, если даже запретят. Кто-то из Homo Sapiens полетит туда обязательно, если мы еще Homo и еще Sapiens. А если бы был жив Королев, то мы бы уже были на Марсе. Я так думаю.

Человечество, я уверен, справится со всеми стоящими перед ним трудностями. Причем толчком к решению многих проблем общепланетного масштаба, несомненно, послужат космические исследования. Часто говорят, зачем нам космос? Где взять деньги? У нас и на Земле много нерешенных проблем. Отвечу вопросом на вопрос. А зачем на Земле изготовлено несколько тысяч дорогущих ядерных снарядов, если десятков из тысячи достаточно, чтобы уничтожить все человечество? Сократить военные расходы всех стран на одни и те же 1–2 %. И тогда денег хватит на все неотложные проблемы на Земле и в Космосе.