Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Поездка в Константинополь летом 1921 года не состоялась. Но несколько лет спустя Рауль все же приехал к деду, который с этого времени начинает играть все более важную роль в том, что касается воспитания и образования Рауля. Поскольку опекун и его подопечный жили порознь, отношения поддерживались через переписку. Подобно отцу и братьям Густав Валленберг был мастером эпистолярного жанра. Своему сыну, отцу Рауля, он прививал представление о важности умения внятно выражать свои мысли на бумаге. Не нужно бояться “писать подробно и многословно”, наставлял он из Йокогамы в 1907 году. “Но это еще не высшее достижение искусства письменной речи”, – добавлял он. Напротив, вершина – это “краткость, точность, присущие скальду и юристу. Это трудно и требует особых способностей и большой образованности. Но можно жить и без гусиной печенки и устриц и довольствоваться сальной свечкой в качестве освещения!” Интересно, что Густав Валленберг описывает как идеал стилистику, абсолютно противоположную магистральному направлению его собственного слога.

Густаву Оскару Валленбергу на момент рождения внука исполнилось 49 лет. Он родился в 1863 году в Стокгольме и был старшим сыном Андре Оскара и Анны фон Сидов (которая в течение 21 года родила своему супругу четырнадцать детей). Кнут Валленберг доводился ему старшим сводным братом, а Маркус Валленберг – младшим родным. Как и Маркус, Густав учился на морского офицера, но в отличие от него продолжил образование и дослужился до капитана. Однако в начале 1890-х годов, оставив офицерскую карьеру, посвятил себя предпринимательской деятельности, главным образом в сфере пароходства. Его особенно интересовали вопросы транспортировки, развитие навигации и торговых связей Швеции, за которые он ратовал как член парламента (от партии либералов) и в бесчисленных газетных статьях.

Густав Валленберг в парадной форме дипломата.

Густав Валленберг был предприимчивым, энергичным и импульсивным человеком. Кроме того, по природе своей он был индивидуалистом. Своей экспансивностью он не походил ни на Кнута, ни на Маркуса, девизом которых был семейный принцип Валленбергов – “действуй, но незаметно”. Если Густав и вошел в правление Enskilda Banken , это, видимо, произошло главным образом из-за отсутствия других кандидатов. Когда в следующем году Кнут предложил его в качестве вице-президента правления банка, Маркус ответил решительным отказом.

Долгие годы отношения между Густавом и Маркусом были весьма напряженными. По мнению Маркуса, Густаву недоставало рассудительности, и впоследствии его отстранили от дел в семейном банке. Однако после того, как в 1906 году он был назначен дипломатическим представителем Швеции в Японии (а с 1907 года и в Китае), отношения между братьями улучшились. Когда несколько лет спустя некоторые коллеги по шведской дипломатической миссии в Токио обвинили его, в частности, в том, что он разгласил содержание шведско-китайского торгового договора, прежде чем тот дошел до шведского МИДа, а также, занимая государственный пост, выставил на продажу в Японии собственные суда, Маркус взял его под защиту. Густав получил выговор от МИДа, но не лишился своего поста. Несколько лет спустя Маркусу пришлось вновь прийти на выручку брату. Он спас Густава, когда тот по ошибке выступил в качестве поручителя по огромному гарантийному обязательству. Вместе с Кнутом Маркус предоставил гарантии, в результате чего Густав смог освободиться от своих обязательств, за что горячо благодарил братьев. “Надеюсь, его благодарность выразится в том, что он никогда больше не станет заниматься бизнесом” – так комментировал эту ситуацию Маркус в письме к Кнуту. Густав так и поступил.

“Прошло совсем немного времени, и школьные товарищи заметили, что Рауль во многих отношениях отличается от большинства”, – вспоминает Рольф аф Клинтберг, одноклассник Рауля в Новом элементарном училище:

Примечательной была уже его внешность: большие глаза, волнистые темные волосы. Необычными казались его интересы, то, как он выражал свои мысли. Одноклассники вначале с предубеждением отнеслись к мальчику, для которого футбол и разные детские выходки не составляли главных интересов. Но в скором времени мы все прониклись некоторым почтением к этому юному мечтателю.

При этом одноклассники вспоминают, что Рауль “в споре не лез за словом в карман” и не боялся “пререкаться с учителями”.

Отсутствие у Рауля интереса к соревновательным видам спорта засвидетельствовано и его матерью. Зато с юных лет он увлекался верховой ездой и фехтованием – в школе фехтование входило в учебный план по физкультуре. Он с большим старанием собирал марки – марки, присылаемые дедушкой Густавом из Турции, вызывали зависть у его товарищей и высоко ценились при обмене. Ему также нравилась музыка, он пел в церковном хоре мальчиков и в рождественские дни любил слушать ораторию Генделя “Мессия”. “На меня производило сильное впечатление, что он (в возрасте примерно 11 лет) мог открыть окно, выходящее в сад, и громко петь так, чтобы слышали соседи”, – вспоминает двоюродный брат Рауля Андерс Хагстрёмер. Кроме того, Рауль с раннего возраста страстно любил кино, а также хорошо и с увлечением рисовал, этот талант он унаследовал от отца. Очень рано у него сформировался интерес к политике и общественной тематике. Его комментарии к плакатам первомайской демонстрации 1923 года (когда мальчику было всего десять лет) свидетельствуют о рано развитой наблюдательности и аналитическом мышлении. Тетя Анна Ниссер отмечает у Рауля “страсть к чтению”, добавляя, что читал он отнюдь не детские книжки. “Говорили, – пишет Рольф аф Клинтберг, – что он, просто для собственного удовольствия, прочел всю “Скандинавскую энциклопедию” в 35 томах, и часто в споре мы замечали, как обширны и глубоки его интересы”. Мать пишет, что Рауля “не очень занимали те отрасли знания, которые, как он считал, ему не пригодятся”. Эта черта личности отразилась на школьных оценках: по всем предметам, к которым он не испытывал интереса, оценки были плохими. Поэтому часто он получал задание на лето. Хуже всего обстояли дела с математикой и немецким.

Летом 1925 года Густав Валленберг пригласил Рауля приехать погостить к нему в Константинополь, но мать вместо этого отправила его в Германию, чтобы он подтянул свой немецкий, которым занимался дополнительно всю весну. Его поселили в семье фон Лафферт в курортном местечке Бад-Доберан в Мекленбурге. Каждый день у него были занятия немецким языком, он усердно общался с мальчиком из этой семьи. Свой отчет домой Рауль написал частично по-немецки. “И хорошо написал, – отмечала мать. – Кроме того, он начинает понимать речь на слух”.