Геннадий Моисеенко - Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет!

Мартин пожал всем руку, попрощался с группой прикрытия и ушел вперед, приказав Смирнову прикрыть тыл. Мартин построил отряды, идущие на прорыв в колонны, и организовал круговую оборону этих колонн. Он шел вперед во весь рост, не кланяясь пулям, в распахнутой шинели, с пистолетом в руках и взмахом руки звал за собой наступающих партизан. Таким и остался он в памяти многих, хорошо знавших его партизан, беззаветным борцом, героем Словацкого народа.

При прорыве немецкой обороны, часть партизан наткнулась на минное поле и дальше продвигались уже под огнем противника по минному полю. За ними шло местное население и все, кто присоединился к отряду в последнее время. Впереди были немецкие траншеи, а дальше минные поля. С тыла движущихся колонн немецкие части преследования начали минометный обстрел местности. Дислокацию отрядов уже было невозможно изменить, нужно было продвигаться только вперед. Многие партизаны были убиты или ранены в этом бою. Такой интенсивный, скоротечный встречный бой с преследованием длился около получаса. Вместе с соединением «Чапаева» на Восток двигались отряды за «Родину» Романа Стрельцова, отряд Майорова, отряд им. «Пожарского» под командованием Беренштейна, и другие подразделения. Линия фронта на этом участке, под ударами партизанских отрядов, была прорвана.

От разрыва мины был убит командир одного из соседних отрядов, герой Советского Союза – Стрельцов. Это произошло за сутки до прорыва обороны немцев. Не суждено было и Людовиту Кукарелли встретиться с солдатами Красной Армии, он был убит пулей в затылок, в последние минуты прорыва.

Отряды утром, 24 ноября 1944 года, вышли на соединение с Красной Армией. Уже после соединения с регулярными частями, бойцы из отряда «За Родину» вернулись и вынесли тело своего командира, так же было вынесено и тело начальника штаба соединения «Чапаев», командовавшего прорывом Людовита Кукарелли.

После прорыва людей собирал капитан Кокин, он и сообщил партизанам о гибели Мартина, за телом которого были посланы бойцы. В этой местности в районе села Габура он и был похоронен. К сожалению, сразу среди партизан стал распространяться слух, а не умышленное ли это убийство Мартина, даже в этой обстановке вражеская агентура исправно продолжала сеять панику и слухи. Но тогда большинство партизан, смахнув скупую слезу от такого известия, отбросило эти слухи. И, среди многих погибших в этом жестком встречном бою, смерть Мартина была тяжелой, но естественной потерей.

Как вспоминал командовавший при прорыве группой прикрытия – Смирнов, после прорыва советское командование, прежде всего, решило накормить людей, изголодавшихся за весь период похода. Собрали их в одной из столовых, принадлежавшей расположенным в этом районе частям Красной Армии. Во время обеда к нему подошли партизаны, бывшие рядом с Мартином, когда он был убит, и сочувственно сообщили:

– Представляешь, какая потеря, на бегу, мы даже не успели понять, откуда идет стрельба, Мартин упал. Мы подбежали к нему, пульса уже не было, пулевое ранение в голову. К нашему приходу он уже скончался.

После войны, его жена Анча Кукарелли (Косткова) перевезла и перезахоронила его тело в Кошице. А в селе Габура ему соорудили памятник. Партизаны соединились с частями Красной Армии в селе Калинов, где их и расположили лагерем. Тут они получили еду и отдых. В этом лагере сосредоточилось около 1200 партизан, вышедших из боя. Партизаны собирались группами, рассказывая друг другу эпизоды боя, и пытаясь подвести итог своих и немецких потерь. Но только несколько позже эту работу завершили начальник штаба партизанского движения 1-го Украинского фронта подполковник И. Бовкун и чехословацкий представитель майор Шрам. Они подвели итоги операции прорыва и поздравили партизан с большим успехом удачного выхода из вражеского окружения:

– Из окружения вышло 1200 партизан и большое количество примкнувшего населения. Уничтожен 21 пулеметный дзот, нарушены линии связи и оборонные сооружения, живой силе и технике противника нанесен существенный урон. Облегчена задача частей Красной Армии, переходящих в наступление. – Подполковник И. Бовкун благодарит товарищей от имени командования Красной Армии, а майор А.Шрам от имени Чехословацкой стороны.

После прорыва обороны и соединения с регулярными частями, всех чехов и словаков отправили на пополнение 1-го чехословацкого корпуса, а остальных в 113 АЗСП, запасной стрелковый полк, где и была проведена проверка личного состава. Большинство было направленно на пополнение в 271-ю стрелковую дивизию. Кое-кто из людей, присоединившихся к отряду в последние дни перед прорывом и вызывавших подозрения, был направлен на пополнение в штрафной батальон. Но это был небольшой процент людей, пришедших вместе с отрядом, не более 1–3-х процентов.

Это происходило в конце 1944 года. И уже можно было окончательно подвести итоги успехов и потерь соединения «Чапаев». Тогда и были получены первые данные этих итогов. А уже позже, в мирное время, И.К. Балюта, подытожив все данные, приходит к выводу, что соединение на всем его боевом пути уничтожило более 8500 немецких солдат и офицеров, правда и потери соединения возросли до 600 партизан, соответственно, возросло и количество уничтоженной вражеской техники и сооружений. И, как считал Балюта И.К., чапаевцы нанесли урон противнику не менее 25 %, от всего количества потерь германских войск в Словацком национальном восстании.

В этот период, немцы уже видали, что борьбу за Карпаты они проигрывают, и начали формировать различные диверсионные группы, как их тогда называли партизаны – группы «Вольф», то есть волчьи группы. Их так называли, за их повадку действовать с необычайной жестокостью, не только с зазевавшимся военнослужащим, а и с мирными гражданами. В задачу этих групп, входило, помимо диверсионной работы в тылу Красной Армии, и дестабилизация тыла, за счет страха, паники и слухов среди мирного населения.

Эти группы формировались из «зондеркоманд», агентуры гестапо, полицейских формирований и под видом советских военнопленных, бежавших из лагерей, переходили на сторону Красной Армии. Они начали активную работу в тылу Красной Армии уже с конца 1944 года.

Такие проверки, как считали многие партизаны, были суровой необходимостью. Хотя уже в шестидесятые годы, да и сейчас, пытаются осудить эти действия, приписав их мифическому «культу личности», превратив эту компанию в действие какой-то средневековой нечистой силы. Что ни здравствуйте, то – «культ личности», что ни до свиданье, то – «Бериевские методы». – Как говорил тогда отец: «Вот увидишь, с помощью этого мифического «культа личности», и постоянной, тенденциозной критики прошлого, мы поможем нашим врагам довести нашу страну до полного развала».