Геннадий Моисеенко - Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет!

– Приезжий генерал поедет на плотину, интересуясь ходом восстановления, которую как первенца индустриализации страны старались посмотреть многие, и обязательно заедет в горком партии. Вот когда мы обстоятельно поговорим обо всех наших проблемах.

– Разговор состоялся. Брежнев Л.И. произвел хорошее впечатление. Никакой жесткой манеры общения – довольно дружеская беседа. Леонид Ильич мягко улыбался и старался собеседника настроить на раскованный, повествовательный тон откровенного рассказа об особенностях проделанной работы. Он интересовался всеми трудностями строительства и восстановления, начиная с первых пятилеток, и вопрошал:

– Вы, Николай Петрович, прошли здесь весь путь от секретаря комсомольской организации школы ФЗУ – до секретаря и обкома комсомола, и обкома партии.

– Всё строительство ГЭС и комплекса заводов проходило на ваших глазах, при вашем участии в этих, определяющих судьбу страны, событиях.

– Скажите, что являлось основной движущей силой высоких темпов строительства, каков дух Днепрогэса первых пятилеток?

– Когда я был в ЦК КП (б) У, то мне говорили, что сам Иосиф Виссарионович Сталин считает:

– Секрет успеха нынешних восстановительных работ в том, чтобы возродить дух Днепростроя первых пятилеток.

Сразу же, – мечтательно закрыв глаза, вспоминал Отец, – в памяти всплывают Центральные механические мастерские Днепростроя, при входе в которые можно было прочесть яркий плакат, резко выделявшийся на сером фоне стройки, и представляющий один из лозунгов Днепростроя:

– Каждый ударник, рабочий и ИТР – должен стать бойцом за экономическую независимость СССР. А рядом лозунг.

– Даешь встречный план Днепрострою. – Когда каждый рабочий с энтузиазмом искал методы, как сделать:

– Больше и лучше!

Эти лозунги говорили о патриотическом порыве того времени, выраженном в экономических стремлениях народных масс. Хотя впоследствии, в период перестройки и реформ этот лозунг встречного плана сильно критиковался, как вносящий диспропорции в планирование, но тогда планы корректировались и стыковались на новом более высоком уровне и диспропорции не допускались. А в период перестройки и реформ к власти пришли люди, просто не умевшие этого делать и уповавшие на то, что всё должно произойти само собой. Эти люди с примитивной улыбочкой и апломбом провозглашали: «Всё сделает рынок». А тогда эта инициатива народных масс была одним из мощных стимулов увеличения темпов развития.

Основным экономическим критерием, в тот период стала не прибыль, как при капитализме, а снижение себестоимости, которое Сталин предлагал еще в 1924 году, как основу антизатратной экономики. И, как считали в то время на Западе, это, в основном, и обеспечило «Советское чудо». Так называли западные экономисты темпы роста советской экономики в предвоенные годы, и они же применяли термин – «Сталинской экономики», подчеркивая тем самым немаловажную роль И.В.Сталина в разработке этой экономической системы.

А главный лозунг, который был, выдвинут при восстановлении, гласил:

– Победить оккупантов – это не только разгромить врага, но и восстановить страну.

И тогда, готовясь к встрече с Леонидом Ильичом, Отец вспоминал:

– Уже в 1944 году, когда обком партии располагался в небольшом домике среди развалин авиамоторного завода, мы с Андреем Павловичем Кириленко искали среди развалин помещение для проведения первой областной партийной конференции, стараясь сделать областной комитет штабом восстановительных работ. И, как только было окончено разминирование, сразу же приступили к расчистке завалов. И Отец радостно добавил.

– Вспоминаю, как просили приехать командующего фронтом, Малиновского Р.Я. и организовывали его встречу со строителями. Нам было важно вселить в людей уверенность, что возврат немцев невозможен, и защитить идущие работы с воздуха зенитными батареями.

Тогда же, в обком шли люди с их идеями восстановления, и не только пробивки донных отверстий в теле плотины. Обсуждались и варианты восстановления заводов. Рассматривалась идея подъема металлоконструкций за счет гидроподъёмников. Позднее обсуждалась и проблема подъёма наклонившейся при взрыве, но не упавшей многотонной конструкции доменной печи № 3. Рождались основные лозунги и политические методы, которые могли вдохнуть жизнь в, казалось бы, неподъемные сооружения.

Так же, как и в годы первых пятилеток, так и в первые годы послевоенного восстановления, использовалась патриотическая идея, жившая в людях особенно ярко – идея народной власти и общенародной собственности. Конечно, фактор материальной заинтересованности использовался не в меньшей мере, однако, возможности страны тогда были крайне ограниченны, но невзирая на ни на что работы продолжались. Всё это я с увлечением рассказал Леониду Ильичу, – вспоминал Отец, – и он с удвоенной деловитостью продолжал осмотр заводов. На прощание Леонид Ильич сказал:

– Дела у вас идут не плохо, вы ещё в 1945 году восстановили механический цех завода «Запорожсталь», пустили мартеновскую печь литейного цеха, отремонтировали телефонный коммутатор. К этому времени вы восстановили плотину, аванкамерный мост и уже в восстановленном здании ГЭС, отделанном розовым армянским туфом, к июню 1946 года начали монтаж первой турбины. А монтаж стана горячей прокатки – «слябинга» начали ещё в марте 1946 года.

Но ситуация резко меняется, придется увеличивать темпы работ и на плотине, и на комплексе заводов и в первую очередь, восстановить завод «Запорожсталь», комплекс, обеспечивающий выпуск тонкого стального листа. Именно стальной лист сдерживает сейчас развитие автомобильной и судостроительной промышленности, а его отсутствие вносит диспропорции в развитие всего народного хозяйства.

Леонид Ильич произвел впечатление интеллигентного, хорошо образованного и технически грамотного, доброжелательного человека.

И то, что он 30 августа, по рекомендации ЦК КП (б) У, был избран первым секретарём Запорожского обкома партии, не только никого не удивило, но и вызвало надежду на существенную помощь.

Через некоторое время, с целью сосредоточить ответственность за весь цикл восстановительных работ на одном человеке, Леонид Ильич был избран и первым секретарем горкома партии, а я официально стал считаться вторым секретарем, – ведя исторический отсчет времени, вспоминал Отец.

– Но Леонид Ильич никак не ограничивал мои обязанности и я, как выполнял обязанности первого секретаря, так и продолжал их выполнять. Да и все, кто не был знаком с нашей бюрократической кухней, продолжали считать меня первым в горкоме, и он ни разу не упрекнул меня в этом, и никогда не проявлял какое-либо раздражение, или недовольство. Работали мы с ним дружно, и легко находили общий язык. Он оказался довольно покладистым человеком и в жизни, и в работе и никогда не проявлял какие-либо признаки ревности, когда меня выдвигали по тем или иным вопросам вперед вышестоящие инстанции, а зачастую это делал и сам. Кстати, в те годы это была одна из черт его руководящей политики.