Павел Афанасьев - Золото Приамурья

Оценка очень примечательная, тем более что институт – это вторая попытка Шанявских добиться от государственных мужей равного отношения к женщинам, добиться для женщин права заниматься медициной. Первая была предпринята значительно раньше. И инициатором той первой попытки была, безусловно, Лидия Алексеевна.

Идея создания вуза для женщин у неё родилась очень давно, когда она была «юной ещё девушкой». Она участвовала «в разработке приисков с приехавшим из Петербурга молодым, образованным человеком В. И. Базилевским и его университетским товарищем, за крайние его взгляды прозванным Иоанном Безземельным, (и) решила отдать свою долю в приисках на устройство женского университета, что ею и было, с согласия её матушки, надлежащим образом оформлено» [62]. Более того, она заразила своей идеей и своего компаньона Базилевского (не благотворительность ли стала впоследствии причиной его разорения?).

Для реализации этих планов она поехала в столицу, с тем чтобы «пробить» идею через плотные двери чиновничьих кабинетов. Задача была отнюдь не простой, в то время женщины могли рассчитывать в лучшем случае на Институт благородных девиц, а медицина считалась исключительно мужским занятием. Предложенная министром просвещения графом Д. А. Толстым система образования основывалась на сословном принципе, когда «народ» мог рассчитывать только на низшую школу. Дети представителей буржуазии после окончания реальных училищ не имели права поступать в университеты. И лишь дворяне имели доступ к гимназиям и университетам.

В какой-то момент хождений по кабинетам Лидия Алексеевна Родственная встретилась с Альфонсом Леоновичем Шанявским. Их взгляды на необходимость женского образования оказались очень схожими. Шанявский, видимо, сумел помочь увлечённой своей идеей молодой золотопромышленнице из Сибири.

В этом же 1872 году, 10 июня, при Петербургской Имперской Медико-хирургической академии стараниями Шанявских и при поддержке военного министра Д. А. Милютина открылись – в виде опыта – «курсы для образования учёных акушерок». При этом содержаться эти курсы должны были лишь на частные пожертвования и плату за обучение. Лидия Алексеевна пожертвовала на оборудование курсов пятьдесят тысяч рублей.

Через пять лет, когда курсы уже назывались «Высшими женскими врачебными курсами», в России появились первые женщины-врачи. Их имена известны. Среди первых выпускниц была, например, дочь президента Медико-хирургической академии Н. И. Козлова. Доктор П. Н. Тарновская, также приложившая немало усилий к организации этих курсов, стала известной в научном мире своими трудами по антропологии. Н. И. Драгневич, М. М. Мельникова и ряд других слушательниц ещё до окончания курсов отправились во время войны с Турцией в зону боевых действий, где продемонстрировали не только свою готовность к самопожертвованию, но и свою медицинскую подготовку.

Самой Лидии Алексеевне из-за болезни мужа, которому вреден был петербургский климат, пришлось покинуть столицу. Шанявская снова уехала в Сибирь, где занялась сначала одна, а затем вместе с мужем организацией поисков и разработок золотых россыпей на р. Зее, в ещё совсем не освоенном Амурском крае.

Лидия Алексеевна Шанявская

В 1881 году по распоряжению военного министра П. С. Ванновского женские медицинские курсы, которые изначально относились к военному ведомству, были закрыты. Но женщины снова начали борьбу за свои права. Их поддержали профессора, бывшие преподаватели курсов. Вновь начались агитация, сбор средств на возобновление женского медицинского образования. На это благое дело пожертвовал 50 тысяч рублей известный сибирский золотопромышленник и меценат И. М. Сибиряков. 20 тысяч завещал терапевт С. П. Боткин. Перечисляли свои гонорары за чтение лекций гигиенист А. П. Доброславин, патофизиолог В. В. Пашутин, терапевт В. М. Тарновский, микробиолог И. И. Мечников. Небольшие суммы вносили студенты и петербургские обыватели. Конечно же, золотопромышленники супруги Шанявские тоже не смогли остаться в стороне. Они пожертвовали 300 тысяч своих и еще 200 тысяч рублей по завещанию своего бывшего компаньона П. В. Берга [94, 76].

Впрочем, далеко не все можно было решить с помощью денег. Преодолевая сопротивление чиновников, приходилось идти на самые разные хитрости. М. В. Сабашников в своих «Записках» рассказывает о том, как Л. А. Шанявская добилась от члена Государственного Совета К. П. Победоносцева обещания не являться на заседание, на котором должна была решаться участь Женского медицинского института.

Так в 1897 году, через 16 лет после закрытия Высших женских врачебных курсов, в Санкт-Петербурге открылся Женский медицинский институт, первое в России высшее учебное заведение такого рода. Позже в числе очень немногих, удостоенных этого звания, Лидия Алексеевна Шанявская станет его Почетным членом.

Институту тем не менее было отказано в государственной субсидии. Чиновниками были введены и другие ограничения: профессора получали низшие оклады и назывались «частными преподавателями», выпускницам давалось право работать только в женских отделениях лечебных учреждений. При этом плата за обучение была достаточно высока – 100 рублей в год. Однако профессорско-преподавательский состав института был представлен лучшими специалистами отечественной медицины, и конкурс в институт был настолько высок, что с первого раза не могли поступить даже многие из тех, кто окончил гимназию с золотой медалью.

В 1902 году состоялся первый выпуск. В 1904 году институт поступил в ведение Министерства просвещения, и его слушательницы уравнялись в правах со студентами медицинских факультетов университетов.

Таким образом, знаменитый Народный университет не был первенцем у супругов Шанявских. И не меньших трудов стоило его рождение, правда преодолевать эти муки пришлось преимущественно Лидии Алексеевне. Альфонс Леонович умер вечером того же дня, когда нотариус заверил дарственную, по которой его домовладение на Арбате становилось собственностью московской городской Думы.

Но незадолго до своей смерти Шанявский составил завещание, по которому всё остальное имущество хотя и переходило в пожизненное пользование вдовы, но после её смерти должно было также стать собственностью университета. Причём это могло произойти, согласно завещанию, лишь в том случае, если университет откроется в течение трёх лет после его заявления, т. е. до 3 октября 1908 г. [62].

Условие это было поставлено не случайно: Шанявский предвидел, сколько надлежит преодолеть преград, прежде чем университет откроется. Ведь по замыслу Шанявских будущий вуз должен быть доступен всем, вне зависимости от принадлежности к тому или иному сословию. И чтобы в нём могли обучаться не только мужчины, но и женщины. И то, и другое очень многим высокопоставленным чиновникам, от которых зависело, быть или не быть Народному университету, казалось неприемлемым. Достаточно сказать, что в числе противников университета были тогдашний министр внутренних дел П. Н. Дурново и министр народного просвещения А. Н. Шварц.