Максим Чертанов - Дюма

В ночь на 4 декабря 30 тысяч солдат заняли бульвары, но все же днем горожане туда пошли: по разным источникам, от пятисот до пяти тысяч человек, никакого «народа», один «креативный класс», кричали: «Да здравствует Конституция!», как обычно кто-то в кого-то кинул камень, солдаты открыли огонь, убито, по разным источникам, от нескольких десятков до нескольких сотен безоружных студентов и клерков. Малочисленные баррикады расстреляли. К вечеру все было кончено. Убит на баррикаде был, в частности, депутат-республиканец Боден — запомним это имя. Арестованы 27 тысяч человек, из них шесть с половиной тысяч распоряжением президента освобождены (Барро и Биксио в том числе), остальные отданы под суд (и приговорены в основном к ссылке). Гюго бежал в Брюссель. Дюма 10 декабря уехал туда же, поручив Хиршлеру, бывшему секретарю Исторического театра, общаться с кредиторами. Причиной его отъезда считают не политику, а угрозу долговой тюрьмы: на следующий день после бегства апелляционный суд подтвердил решение о банкротстве. Сын уехал с ним, 12 декабря писал знакомой: «Отец проиграл процесс, и ему придется, возможно, выложить из своего кармана 200 тысяч, так что, пока это дело не уладится, ему лучше находиться подальше от Парижа…» Дюма уже давно не участвовал в политике, ничто не грозило ему. Но тошно, наверное, было…

Уезжали, исчезали все. Жирарден и Сю были изгнаны. Доктор Биксио жил тихо, писал о сельском хозяйстве, умер в 1865 году. Мишле лишился кафедры, за отказ присягнуть новой власти потерял место в архиве, уехал в деревню и продолжал писать историю Франции. Кавеньяк просидел полгода в крепости Ам, был выпущен и избран в парламент, но отказался принести присягу; он умер в 1857 году. Барро несколько раз пытался избраться в парламент; этот еще поживет. Этьен Араго, последний мушкетер, не сложивший шпаги (Бастид ее давно бросил), с 1849 года жил в Бельгии. Даже Тьера выслали!

На референдуме задавался вопрос: «Желает ли французский народ сохранить власть за Луи Наполеоном Бонапартом и предоставить ему необходимые полномочия для установления конституции на основаниях, предложенных в его прокламации от 2 декабря?» Основания такие: президента выбирают на десять лет (раньше говорил о пяти годах, да чего мелочиться); он назначает правительство, Государственный совет и своего преемника. В палату избирают всенародно, правда, она лишается права законодательной инициативы. Сенат президент назначит сам. (На первом заседании сенаторы выделили президенту ежегодное содержание в 12 миллионов франков.) Но все это не было расписано в бумажке для голосования. 7 миллионов 481 тысяча 280 человек голосовали «за», 647 тысяч 292 человека (в основном Париж) — «против». В первый день 1852 года на торжественной мессе в соборе Парижской Богоматери благодарили Господа за «спасение Франции».

В Брюсселе Дюма жил с сыном и лакеем Алексисом в отеле «Европа». Но сын 9 января 1852 года уехал обратно: в театре «Водевиль» начинались репетиции «Дамы с камелиями». Четыре года назад, когда он написал роман, отец сказал, что текст несценичен; книга вышла в Бельгии и осталась незамеченной. На премьере 2 февраля все обливались слезами, сын телеграфировал отцу: «Успех громадный, как у твоих первых произведений!» и получил ответ: «Мое лучшее произведение — ты!» Графиня Даш: «Он [Дюма-сын] стал зрелым за одни сутки, в свете рампы, под гром аплодисментов… Он недоверчив. Он весьма невысокого мнения о роде человеческом… Его профессия — разочарование, горький плод опыта… это человек рассудительный и рассуждающий; подсчитывающий свои ресурсы, ничего не делающий с налету, изучающий людей и вещи, остерегающийся всяких неожиданностей и увлечений… Он человек чести. Он выполняет свои обещания… Он серьезен, положителен; он экономит, помещает деньги в банк, интересуется биржевыми курсами и подготовляет свое будущее. Его мечта — жить в деревне. Он уже теперь помышляет об отдыхе и покое…» Гонкуры: «Остроумие у него грубое, но неиссякаемое. Своими ответами он рубит направо и налево, не заботясь о вежливости; его апломб граничит с наглостью… и ко всему примешивается жестокая горечь…»

Отцу новой знаменитости не было покоя: 5 января обстановка квартиры, которую не удалось записать на Мари, продана в возмещение задержанной квартплаты. Банкротство театра и личное банкротство зарегистрированы порознь, общий пассив — 107 тысяч 215 франков. Актив — получаемые гонорары, они пойдут в уплату долгов. 20 января Дюма представил через своего поверенного Шерами список из 53 кредиторов, включая жену и Белль Крельсамер. Хиршлер продал «Монте-Кристо», который демонтировали по частям; выручка — 32 тысячи, вдесятеро меньше, чем потрачено. (Дом был восстановлен благодаря покровительству короля Марокко Хасана II и с 1992 года стал музеем.)

14 января Луи Наполеон опубликовал конституцию и дальше правил одними декретами. Взялся за печать, восстановив предварительную цензуру, увеличив залог и гербовые сборы; в результате к 1854 году в Париже осталось лишь 13 газет, которым разрешалось писать о политике. Дюма в мемуарах: «Республика была убита в зародыше той самой рукой, которой была обязана своим существованием. Вряд ли нужно пояснять, что то была рука Наполеона: у них семейная традиция душить свободу, едва они становятся первыми консулами или президентами». Разумеется, в печать эти слова не пошли. «Мои мемуары» печатались в «Прессе» до 10 ноября 1853 года, затем еще фрагменты — до середины 1855-го, всего 264 главы, в издании Кадо — 22 тома. Жизнь автора описана лишь до 30 лет — а сколько еще осталось! Успех большой, но и ругали больше, чем какую-либо из его книг: «напыщенные выдумки», «самовлюбленные героические фантазии». Английский критик Лэнг: «Мемуары Александра так же похожи на добросовестную биографию, как „Двадцать лет спустя“ на историю Англии». И тем не менее, как мы уже отмечали, ни один факт до сих пор не опровергнут. Собственно «героического» там с натяжкой два эпизода 1830 года: поездка за порохом в Суассон и перестрелка у моста. Раздражал, думается, больше его тон: он то и дело приводит диалоги со своим участием страниц на пять и за бесконечными «а я ему сказал» следуют слишком эффектные фразы.

В «Мемуарах» не больше половины о себе, остальное — о людях и событиях, очень добросовестно. Английский исследователь Гарнетт, сын переводчика Дюма: «Он, когда хотел, мог быть почти беспощадно точным… Максим дю Кан прочел бесчисленное количество книг о бегстве Людовика XVI, но единственный, кто описал это полно и ясно, был Дюма… Мой отец, изучая его рукописи, обнаружил, что описание сражения, приводимое им, было абсолютно верным, тогда как в общественном мнении господствовало противоположное… То же относится к его мемуарам. Портреты его отца, Наполеона, Гюго, Делакруа, каждого современника написаны вдохновенно и подробно…» Это можно отнести и к недостаткам: слишком много отступлений, биография Байрона и Екатерины I, стихи Гюго, краткий курс истории России. Он рассуждал, почему Александр I решил умереть в Таганроге, и описывал город, словно был там: «…улицы широкие, но не мощеные, и почва настолько глинистая, что после небольшого дождя все ходят в грязи по колено… Когда жаркое солнце осушает это влажное болото, коровы и лошади подымают такие облака пыли, что при дневном свете издалека не отличишь человека от животного…» Какое это имеет отношение к биографии Дюма? Просто ему хотелось об этом рассказать, и не только потому, что чем больше напишешь, тем больше заплатят, а потому, что ему казалось важным, чтобы французы знали это…