Ульрика Кесслер - Ричард I Львиное Сердце

О существовании этого проекта имеется три свидетельства, сообщаемые Говденом. В одном из писем Ричарда Хьюберту Уолтеру, датированном 22 декабря 1193 года, Ричард извещает о том, что его освобождение назначено на 17 января 1194 года, сопровождая это известие следующей строкой: «et diu Dominica proximo sequenti coronabimur de regno Provenciae quod (imperator) nobis dedit» [159] «И перед Рождеством был коронован на королевство Прованское, которым (император) нас наделил» (лат.). . В одном из посланий Генриха VI вассалам Ричарда, датированном 20 декабря, подтверждается дата освобождения, и на 24 января назначается коронация Ричарда: «et inde in septem dies posuinus ei diem coronationis suae de regno Provenciae, quod ei promisimus» [160] «И через шесть дней назначена коронация его королем Прованса, что мы ему обещали» (лат.). .

Прежде всего следует отметить, что «regnum Provenciae» [161] «Королевство Прованс» (лат.). с X в. уже не существовало, поскольку оно тогда было присоединено к северному соседу — королевству Бургундскому. В обиходной речи того времени употребление термина «regnum Burgundiae» [162] «Королевство Бургундия» (лат.). означало устранение прежней равнозначности Бургундии и Прованса в этом политическом образовании в пользу первой. Налицо обозначение целого названием части, pars-pro-toto [163] Часть за целое (лат.). , и, поскольку, «Верхняя Бургундия» — собственно графство Бургундское — становится частным владением дома Гогенштауфенов, название это перешло в официальную речь и закрепилось по вполне понятным причинам политической прагматики. Но вскоре после описываемых здесь событий появляется новое название всей этой области — «regnum Arelatense» [164] «Королевство Арлитанское» (лат.). , указание на Арли — следствие выдвижения на первый план по значимости Нижней Бургундии. Так что не следует очень удивляться тому, что и впредь используемое с упорной последовательностью в ХII веке выражение regnum Burgundiae будет иногда опускаться и заменяться другим, которое представляется нам политическим анахронизмом. Возможно, это даже исходит из понимания ряда программных документов императора: Бургундией для вассалов Ричарда был прежде всего французский коронный лен, герцог которого во время крестового похода стал притчей во языцех; Прованс же, напротив, был определенно не французским, и император мог здесь напоминать о своих правах выбора названия. И уж совершенно неверно было бы из-за неточности терминологии делать вывод о том, что предполагалось передать только Нижнюю Бургундию. Какие злые умыслы ни приписывали бы «гениальности» Генриха, все же маловероятно, чтобы он желал расчленить существовавшее Бургундское королевство. Поскольку Ричарда предполагалось короновать, то вначале надо было еще создать «королевство Прованское», при этом остается неясным, какое бы положение в Империи заняли определенные как «пфальцграфство» владения Гогенштауфенов в Верхней Бургундии. Хотя почва для идеи о переходе на представительскую императорскую власть в Бургундском королевстве была подготовлена еще Барбароссой, образование лоскутных государств было бы пока что беспрецедентным. Решающее значение здесь имеет, однако, не отсутствие возможности реализации политических намерений. Вот свидетельство Говдена, который к достаточно полному списку того, что касалось наделения нижнебургундским леном, добавляет: «et quicquid imperator habet in Burgundia» [165] «И все владения императора в Бургундии» (лат.). . Хотя в позднее добавившихся геополитических соображениях ничего не изменилось бы, если бы Ричарду вместо regnum Burgandiae предназначался только regnum Provenciae, все же с целью приближения к реальности дня и вслед цитируемому месту этого же автора, которого мы должны благодарить за странные названия в обоих письмах, разумнее отдавать предпочтение названию «королевство Буртундское» перед названием «королевство Прованское», появившимся, скорее, как случайное словообразование в рамках декларации политической программы.

С другой стороны, бросается в глаза следующее несоответствие: Генрих VI как будто только обещает Ричарду королевство (quod ei promisimus [166] Которое ему обещал (лат.) ), тогда как Ричард пишет так, словно он его уже получил («quod nobis dedit» [167] Которое нам пожаловал (лат.). ). Письмам у Говдена предшествует глава с названием «De terns quas imperator dedii Ricardo regi Arqliae pro homagio suo» [168] «Земли, которыми наделил император короля Англии за его hominium» (лат.). . Это третье свидетельство начинается словами: «Praeterea predictus imperator dedit regi Angliae et carta sua confirmavit has terras subscriptas» [169] «В соответствии с обещанием император жалует короля Англии и своей грамотой подтверждает наделение его этими землями» (лат). . Здесь речь идет только о свершившейся инвеституре с составлением грамоты о пожаловании леном, что созвучно со словом «dedit» [170] «Пожаловал» (лат.). у Ричарда. Остается гадать, то ли передача королевства не состоялась — ведь о ней дальше ничего не слышно, но, с другой стороны, в источниках всегда достаточно пробелов, — то ли все-таки состоялась. Решающих доводов невозможно привести ни за, ни против, но бросается в глаза, что инвеститура упорно смешивается с коронацией, хотя одно не обязательно предусматривает другое То, что коронация Ричарда не состоялась, сомнений не вызывает, поскольку столь помпезное событие не могло бы пройти мимо внимания хронистов. А если она не состоялась, то вполне возможно, что в Майнце после упомянутого скандала вокруг превращения Англии в лен, передача в лен regnum Burgundiae уже не могла состояться, и в действительности слово «dedit» в письме от 22 декабря 1193 года скорее всего имеет отношение к более раннему, чисто формальному акту. Впрочем нетрудно себе представить, что присланная в 1195 году Ричарду императором корона в каком-то смысле имела отношение к Бургундии. Но в настоящий момент для нас совершенно не важно, были ли какие-нибудь формальные ритуалы и какие именно. Важнее понять цели, которые преследовали участники этого проекта, имевшие совершенно противоположные намерения.

В литературе, вместе с тем, встречается мнение, что пожалование Бургундии в лен рассматривалось как замена ставшего в глазах императора нереальным вассального подчинения Англии и что оно не состоялось потому, что окончательное предложение Филиппа императору, поставило Ричарда в столь тяжкое положении, что он счел за лучшее признать вассальную зависимость Англии в целом. Подобная функция Бургундского королевства предполагала бы такую расстановку сил, при которой Генрих был с самого начала слабее, а Ричард сильнее, и опирается на мнение, что не нашедшее отражения в Вормском договоре превращение Англии в лен с помощью Ричарда, в действительности никогда бы не могло быть предметом соглашения. Данная теория представляется крайне несостоятельной уже потому, что исходит из предпосылки о полной неожиданности предложения Филиппа, тогда как нам известно, что тот с самого начала добивался выдачи Ричарда, хотя Генрих никогда и не рассматривал французский вариант как равноценный, чему в немалой степени способствовали уступки Ричарда. То, что финансовое предложение Филиппа ни в коем случае не было настолько выгодным, чтобы объяснить перемену во взглядах Генриха, будет нами еще продемонстрировано. Скорее, изменилась сама ситуация для Генриха, и произошло это вследствие отказа Ричарда принять от него Англию в качестве лена, и нам остается гадать, не потому ли потерпел неудачу бургундский проект, что он потерял для Ричарда всякую ценность, и не потому ли он не пожелал идти на большие уступки, то есть решил смириться с regnum Provenciae только для того, чтобы избежать превращения Англии в лен, ведь именно для него, а не для Генриха, это был запасной вариант.