Ульрика Кесслер - Ричард I Львиное Сердце

Свой несомненно упрямый и «высокомерный» характер Ричард, похоже, успел показать дважды за время пребывания под Аккой: во-первых, он не согласился предоставить врагу легкие условия капитуляции, во-вторых, обошелся с австрийским герцогом pro abiecto. С политической точки зрения обе ситуации были схожи и позволяли ему действовать подобным образом. В то время герцог австрийский был не слишком значительной фигурой, а гарнизон Акки, не имея базы для переговоров, был просто вынужден принять предлагаемые условия; кроме того, великодушие по отношению к нему пошло бы исключительно во вред Ричарду. Можно также сказать, что, обращаясь с Леопольдом и заложниками в соответствии со сложившимися обстоятельствами, он дал выход своей недюжинной агрессивности, потенциал которой, конечно, был огромен. При этом не важно, произошло это в «multum iratus» [89] Здесь: «порыв гнева» (лат.). или нет. Эпитеты хронистов не дают нам права, воссоздавая образ Ричарда, отказаться от поиска наиболее показательных ситуаций и «анализа поведения». Кроме того, приступ королевского гнева мог быть просто очень эффективным средством запугивания, и, согласно Коггесхэйлу, можно предположить, что Ричард и впоследствии целенаправленно инсценировал порывы ярости. Если же приравнять multum iratus к необузданной спонтанности, то следует также предположить и целый ряд других качеств, включая и то, что им можно было манипулировать. Однако поведение Ричарда по отношению к Конраду доказывает, что его нельзя было заставить реагировать тем или иным, образом. Хотя тот выступал против него как враг, совершенно не склонный к компромиссам, — и по мнению Филиппа, себе во вред, — Ричард мог поступать рационально. Он принимал во внимание политическое значение противника и его силу причинять зло.

В споре за трон Филипп безоговорочно признал маркграфа своим кандидатом. В результате анжуйским протеже становится Гвидо. С прибытием Ричарда в Акку начались поиски выхода из затруднительного положения. Вскоре после 8 июня было решено, что доходы королевства, в тот момент ограниченные рыночными, судебными и портовыми сборами в Акке, должны поступать тамплиерам и рыцарям ордена иоаннитов до выяснения, кто из претендентов одержал победу. Таким образом, было найдено удобное половинчатое решение, позволявшее одновременно решать актуальные вопросы и отложить решение основного вопроса на будущее. Чаша весов, до этого момента клонившаяся в пользу Конрада, снова вернулась в горизонтальное положение. Гвидо по всем правилам обратился с иском в «curia regum» [90] «Королевский суд» (лат.) ; его брат, Готфрид, обвинил Конрада в государственной измене и вызвал на поединок. Но так как тот отклонил вызов и бесславно отступил, Гвидо теперь пустился за ним вдогонку в пропагандистской войне. Но это был не боле чем формальный шахматный ход, так как Ричард не настаивал на борьбе как средстве решения проблемы, скорее опасался заставить Конрада остаться. Никто не послал за ним, чтобы избежать народного волнения, пишет Говден. Но сдержанность не помешала новости о том, как Конрад бежал в Тир от гнева Ричарда, дойти до лагеря Салах ад-Дина. Из Тира Конрад был тотчас же возвращен Филиппом и выступил в роли посредника в переговорах с мусульманами. Если Ричард и не доверял ему, то, в конце концов, молча согласился с этим, приняв выторгованные условия капитуляции.

Когда Филипп 22 июля объявил о своем отъезде домой, можно было ожидать, что Конрад больше не будет иметь никаких шансов, в то время как для Гвидо, казалось, наступил звездный час, Однако Ричард согласился на проведение встречи, на которой, как говорит Говден, 27 и 28 июля должен был еще раз рассматриваться вопрос о притязании на трон Гвидо и Конрада. При этом в неотложности ее проведения был заинтересован только Конрад. Находясь в тяжелом положении, он получил совет от Филиппа помириться с Ричардом. «Per consilium regis Franciae» [91] «По совету французского короля» (лат.). отправляется он в путь, чтобы просить прощения у Ричарда за свое прежнее поведение. Легко предположить, чего ожидала противоположная сторона от коленопреклонения Конрада. Что бы Ричард ни сделал, было бы ему не на пользу: если бы он не поддержал Гвидо, это дискредитировало бы его в собственном лагере как властителя, служба которому никак не вознаграждалась. Вероятнее было, что все останется по-старому. Тогда Конрад мог считать законными все свои будущие инициативы, и это также доказывало, что не имело смысла покорностью успокаивать гнев Ричарда. Но вместо ожидаемого определенного решения появился компромисс. Он, главным образом, учитывал ситуацию, в которой оказался Ричард, не позволивший поймать себя в ловчую сеть и поставить перед дилеммой «либо — либо». Компромисс выглядел следующим образом: Гвидо должен был оставаться королем, так как он им был, но в случае появления у него детей при новом вступлении в брак, они бы лишались права наследования; более того, оно переходило к Конраду и Изабелле и их потомкам. При жизни обоих претендентов, доходы королевства должны были делиться между ними. Во владение Конраду передавался Тир, а также были обещаны Сид и Бейрут, которые, однако, еще предстояло отвоевать, гем самым его положение на севере страны значительно усиливалось. Это решение было принято в присутствии обоих королей и предводителей войска после того, как еще раз были выслушаны кандидаты, и те дали клятву уважать это решение. Но так как Ричард должен был с помощью военной силы воплотить в жизнь признанные здесь права, он, вероятно, позаботился о том, чтобы его воля нашла свое отражение в этом соглашении. В данной ситуации уступок от противоположной стороны не добивались силой, следовательно, ее согласие было добровольным. Но компромисс не устраивал Конрада.

Конечно, он едва ли подходил в качестве окончательного решения. Но так как само королевство еще не было восстановлено в политическом смысле, и ситуация все время менялась, то такое решение еще не было объективно необходимым. Отсутствие терпения у кандидатов, или у одного из них, вероятно, вынудило бы к принятию конфиденциального соглашения. Для Ричарда же приоритетным было объединение всех сил для крестового похода. Участвуя в нем, претенденты на трон могли показать себя на деле. Конраду дали, понять, что Ричард не рассматривает его как своего непримиримого врага, более того, за ним признавалось положение, дающее ему возможность в будущем отказаться от этого компромисса. Подобное решение в конце крестового похода имело бы плохие последствия, но это было не последнее слово Ричарда, а первое. При ведении им дальнейших переговоров с Салах ад-Дином права Гвидо на королевство не играло больше никакой роли.