Джерард Уильямс - Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера

3 сентября 1943 г. Западные союзники высадились на материковой территории Италии. Фашистский режим моментально пал, страна капитулировала, но тут же была оккупирована немецкими войсками генерал-фельдмаршала Кессельринга. 1 октября 1943 г. войска антигитлеровской коалиции вошли в Неаполь, преодолев отчаянное сопротивление и причинив городу значительные разрушения. Теперь Западные союзники и немцы обвиняли друг друга в зверствах и вандализме, однако множество великих неаполитанских произведений искусства похитила все-таки немецкая танковая дивизия «Герман Геринг».

Продвижение Союзников на север продолжалось 18 месяцев, постоянно натыкаясь в сложных условиях гористой местности на цепи грамотно расположенных и упорно защищаемых линий обороны. К январю 1944 года армии Союзников уперлись в Линию Густава, которая охраняла подходы к Риму. Оборонительные позиции были размещены вдоль всех горных хребтов и троп, а над стратегически важной долиной реки Рапидо и 6-м шоссе, ведущим к Риму, возвышалось древнее бенедиктинское аббатство Монте-Кассино. [147]Возведенное в 529 году, здание монастыря было символом всего, что «люди памятников» пытались уберечь от разрушения, однако их надеждам не суждено было сбыться. Хотя само аббатство и не входило в Линию Густава, его господствующие высоты позволяли вести наблюдение на многие километры вокруг. Несмотря на прошения из Ватикана и после двух неудачных попыток штурма монастыря крупными наземными силами 15-я воздушная армия США стерла Монте-Кассино в пыль, сбросив на него 1 400 тонн бомб. Это стало величайшей неудачей организации Monuments Men за всю войну. Аббатство было принесено в жертву, но еще несколько месяцев прошло в тяжелых боях, прежде чем 18 мая 1944 г. Польскому и Французскому Североафриканскому корпусам удалось захватить эти позиции.

После прорыва Линии Густава Рим оказался в пределах досягаемости для Западных союзников, однако были все основания предполагать, что и сам город, и его тысячелетиями копившиеся богатства будут уничтожены в ходе тяжелых уличных боев. Удивительно, но Гитлер против обыкновения объявил Рим и Флоренцию «открытыми городами» – это означало, что немецкие войска должны были покинуть свои позиции, если это поможет предотвратить разрушения в городах, перед которыми фюрер испытывал благоговейный трепет. Флоренция, родина Ренессанса, вдохновила его на постройку музея в Линце; в мае 1938 г. он провел более трех часов в Галерее Уффици в компании своего товарища по коалиции Бенито Муссолини. Фюрер пребывал в полнейшем восторге, чего нельзя было сказать о дуче. Он держался позади Гитлера, и сопровождающие слышали, как он проворчал: «Tutti questi vaffanculi quadri!» [148] [149]

Когда высадка Союзников во Франции стала решенным делом, задачи организации Monuments Men расширились: теперь им предстояло не только сберечь историческое наследие Европы, но и найти несметные сокровища Гитлера – похищенные художественные ценности [150]– и вернуть их законным владельцам. Весной 1944 года команды Службы защиты памятников культуры, искусства и архивов (MFA&A) собрались в деревне Шривенхэм в Южной Англии, ожидая наступления «Дня Д». Другие спецподразделения «охотников в погонах» также готовились к пересечению Пролива. Следы, по которым эти организации шли в дыму сражений (одна – в поисках программы ядерного оружия Гитлера, другая – награбленного им золота), – в конечном итоге пересеклись в нескольких точках с тайными операциями Бормана.

В августе 1939 года, за месяц до того, как началась Вторая мировая война, группа обеспокоенных ученых, среди которых был и Альберт Эйнштейн, обратилась к президенту Рузвельту с письмом, предупреждая об опасности, которую таит в себе лидерство Германии в области теоретической физики. В связи с этим они выразили следующее опасение: «могут быть созданы чрезвычайно мощные бомбы нового типа». В результате для проведения ядерных исследований был сформирован «Урановый комитет», однако дело двигалось медленно. 9 октября 1941 г. Рузвельт ознакомился с результатами аналогичной британской программы под кодовым названием «Комитет MAUD» (позднее получила кодовое название Tube Alloys, «Программа по производству трубчатых сплавов»), в рамках которой англичане изучали возможность создания бомбы на основе урана. Правительство США не проявляло заметного интереса к этим исследованиям до тех пор, пока в декабре 1941 г. само не оказалось втянутым в войну налетом на Пёрл-Харбор. В январе следующего года было создано Управление научных исследований и разработок, начавшее работу над «Манхэттенским проектом», куда были включены и ученые из Комитета MAUD. [151]

2 декабря 1942 г. в первом экспериментальном ядерном реакторе, построенном в Университете Чикаго и названном «Чикагская поленница-1» (англ. Chicago Pile-1 ), под руководством эмигрировавшего из фашистской Италии Энрико Ферми была получена устойчивая самоподдерживающаяся цепная реакция. Теперь руководители программы, генерал Лесли Гроувз и его заместитель по науке Роберт Оппенгеймер осознали масштабы научно-технических работ, необходимых для разработки и производства атомного оружия. Множество университетов в Соединенных Штатах, Канаде и Великобритании с энтузиазмом принялись за фундаментальные и прикладные исследования по выделению изотопов урана с целью получения способного к атомному распаду оружейного материала, а также за исследования свойств плутония для создания альтернативного типа атомной бомбы. Через 3 года в «Манхэттенский проект», крупнейшее военно-техническое предприятие Второй мировой войны, было вложено около 2 млрд долларов, а также труд 130 тыс. человек; по масштабам проект мог сравниться со всей американской автомобильной промышленностью того времени.

В то же время генерала Гроувза и других высокопоставленных военных все больше беспокоили разработки атомного оружия в Германии. По инициативе генерала Джорджа Маршалла было сформировано разведывательное подразделение, в задачи которого входило получение информации о достижениях немцев и дезорганизация любой их ядерной программы. К началу 1943 года источники УСС в Европе уже передавали слухи о том, что немецкое «Wunderwaffen» («чудо-оружие») скоро поступит на вооружение вермахта, поэтому было логично предположить, что Германия лидировала в разработке атомного оружия. Почти на всем протяжении Второй мировой войны руководство «Манхэттенского проекта» было твердо уверено в том, что Западные союзники и Третий рейх ведут ядерную гонку не на жизнь, а на смерть. Не было сомнений и в том, что если в этой гонке победят нацисты, то первой целью для ядерной бомбардировки станет Лондон.

На самом же деле Германия плелась далеко позади, во многом благодаря природному стремлению нацистских руководителей разделять и властвовать (см. главу 3). В отличие от «Манхэттенского проекта» под строго централизованным управлением генерала Лесли Гроувза, немецкие ядерные исследования курировались несколькими структурами, включая Артиллерийско-техническую службу, Национальный совет по научным исследованиям и даже Имперское министерство почты. Более того, скудные ресурсы распределялись между девятью соперничающими командами разработчиков, каждая из которых работала над собственной программой. Перед войной Германия была мировым лидером в области теоретической физики, что привело к созданию немецкими учеными в декабре 1938 г. теории деления атомного ядра, однако, поскольку многие ведущие ученые в этой области были евреями, плоды их труда все чаще отвергались нацистами как «еврейская физика». [152]Из примерно двадцати шести физиков-ядерщиков, работавших в Германии в 1933 году, более половины вскоре эмигрировали, в том числе и 14 нобелевских лауреатов (как состоявшихся, так и будущих); несколько человек из числа этих беженцев присоединились к «Манхэттенскому проекту».