Гадис Гаджиев - Конституция дагестанца

С гостиницей связана еще одна легенда. Это тот случай, когда за реальность описанных событий я не ручаюсь, хотя в рассказе и упоминаются реальные люди. Это история о Расуле, записанная и рассказанная Юрием Боревым.

Юрий Борев издал книгу «Из жизни звезд и метеоритов», в которой наряду с рассказами о таких выдающихся писателях и поэтах, как Горький, Бунин, Твардовский, Чуковский, есть легенды и о Гамзатове.

Говорят, однажды в 60-е годы Расул Гамзатов возвращался из Москвы на поезде и оказался в купе с красивой попутчицей. Как только поезд оказался в Махачкале, поэт пригласил спутницу поужинать в ресторане гостиницы «Дагестан». Конечно, ужин сильно затянулся, и ресторан уже закрывался. Гостей вежливо, но настойчиво попросили «закругляться». На улице была уже ночь, лил дождь, машин нет, такси заказать не удалось. Расул решил переночевать в гостинице. Администратор гостиницы была в состоянии, близком к панике. Да, она узнала поэта, был и свободный номер. Но надо помнить, какие суровые порядки существовали в советских гостиницах, как тщательно администраторы гостиниц изучали страницы советских «краснокожих паспортин» в поисках штампа о браке. Советское государство с его любопытством не имело представления о том, что существует тайна частной жизни. Ничего частного мы не признаем! Администратор, боясь брать на себя ответственность, звонит глубокой ночью директору гостиницы по фамилии Цинципер. Его поведение очень характерно для советских служащих того времени: главное, не брать на себя ответственность, перестраховаться, а поэтому на всякий случай лучше отказать человеку. Можно понять ту крайнюю степень возмущения, которую проявил негодующий поэт!

– Я, народный поэт Дагестана, член Президиума Верховного Совета СССР, не могу снять номер в гостинице «Дагестан» родного для меня города Махачкала!

Конечно, на следующий день в кабинетах обкома партии инцидент обсуждался, поэт осуждался; как обычно, поручили Шамхалову «поработать» с земляком. Через несколько дней состоялось заседание вновь избранного Верховного Совета Дагестанской АССР. Как обычно, бывший состав правительства слагает полномочия перед вновь избранным парламентом. Первым делом Верховный Совет заслушивает предложение о новом составе правительства. Список членов правительства заранее утвержден на заседании бюро обкома партии, и все знают, что заседание Верховного Совета, – по существу, простая формальность, декорация. Почетную роль зачитать список членов правительства, как обычно, предоставляют самому известному депутату Расулу Гамзатову, только что избранному к тому же заместителем Председателя Президиума Верховного Совета Дагестанской АССР. Расул поднимается на сцену, занимает место за трибуной, важно одевает очки в роговой оправе и торжественно, даже артистично начинает зачитывать список министров. Когда он дошел до поста председателя правительства, он, вопреки всем известной фамилии, которую он должен произнести, вдруг называет фамилию Цинципера, принципиального, осторожного Цинципера. В зале гул, смех. Председательствующий осторожно прерывает Расула:

– Расул Гамзатович! Вы, видимо, оговорились, называя фамилию председателя Совета Министров!

– Нет! Я не оговорился, предлагаю принципиального Цинципера. Считаю, что он лучше всех справится со сложными задачами, если он даже с Расулом смог справиться!

Конечно, в городе уже знали про инцидент, депутаты хохочут, в зале небывалый при проведении торжественных мероприятий смех!

Только Расул мог позволить себе такие шутки: для всех других они закончились бы исключением из партии и концом карьеры. А ведь это не просто вольность, это вольнолюбие поэта! Никто не пытался философски осмыслить этот, казалось бы, комический эпизод. Только Расул Гамзатов в образе балагура, шутника мог позволить себе защитить достоинство дагестанского народа, даже в такой закамуфлированной форме. Ведь, по сути, речь шла о дурости, формализме, с которыми всем приходилось считаться, в том числе и Расулу Гамзатову.

Это он мог пошутить даже с всесильным Леонидом Ильичем Брежневым, Генеральным Секретарем ЦК КПСС. Говорят, на одном из заседаний Президиума Верховного Совета СССР тот сказал поэту: «Расул! Моя жена очень любит тебя, твои стихи!». На что Расул, улыбаясь, ответил: «Это очень хорошо и правильно. Правильно будет, если и Генеральный секретарь ЦК КПСС будет любить Расула Гамзатова!».

По моей просьбе, о своих встречах с поэтом поведал бывший проректор Дагестанского университета, мой земляк Гасан Айгунов.

Как-то раз, отдыхая в Кисловодске, мы, группа дагестанцев, оказались в кафе «Ветерок», где готовили особо вкусные шашлыки. Пригласил нас живущий в Кисловодске наш земляк, великолепный ювелир, неподражаемый патриот Дагестана кумухец Алил. Вот что рассказал Гасан:

– Я не раз оказывался на различных торжественных собраниях, юбилейных мероприятиях с участием Расула Гамзатовича, но посидеть с ним за одним столом, в узком кругу, довелось лишь трижды.

В первый раз – еще в конце 80-х годов прошлого века. После возвращения Р. Гамзатова с супругой из Англии, мы с моим другом Рамазаном Хаппалаевым (он тоже побывал с ними в Лондоне) отправились к ним в гости. Еще во дворе услышали незабываемую фразу поэта: «Нахожусь в состоянии издевательства жен над мужьями». Дело было в том, что его супруга Патимат в очередной раз затеяла ремонт, о чем свидетельствовали очищенные от краски стены дома. Долго не пришлось гостить: Расул Гамзатович торопился куда-то.

Вторая встреча была не столь короткой, и состоялась в моем кабинете в присутствии египетских гостей. В 1997 году моя дочь Азиза, студентка отделения востоковедения исторического факультета ДГУ, со своими сокурсницами проходила языковую стажировку в Аксьютском университете Египта. В письмах и телефонных разговорах с восхищением говорила о докторе Фатхалле, женатом на русской красавице Людмиле Александровне. В то же время мы ждали в гости профессоров Аксьютского университета, согласно договору о сотрудничестве двух вузов. Делегация состояла всего из 2 человек – докторов Фатхаллы и Хасана. Накануне отъезда доктор Фатхалла попросил нас организовать встречу с Р. Гамзатовым. Я позвонил Расулу Гамзатовичу и договорился заехать за ним на следующий день. Перед выходом из дома поэт уточнил, сколько будет гостей, взял два сборника своих стихов «Четки лет», и через 15 минут мы уже были в моем кабинете. Поздоровались, сели. На столе коньяк «Россия», шоколад, фрукты. Доктор Хасан, человек религиозный, не употребляет спиртное; Фатхалла, прошедший советскую школу застолий, с удовольствием пьет и, радуясь встрече, улыбается во весь рот. Мы с Магомедом Гасановым, коллегой-проректором, поддерживаем компанию, а вторым непьющим за столом оказался Р. Гамзатов. Тогда Магомед обратился к поэту: «Расул Гамзатович, если коньяк не хотите пить, может, Вам ликера налить?». Ответа не последовало. М. Гасанов переспросил, на что Расул сказал ему: «Слушай, Магомед, что ты пристал? Когда я пил, и тогда я его не пил, а теперь, когда не пью, тем более не выпью эту дрянь. Это разве напиток для мужчин?».