Анатолий Корольченко - Генерал Скобелев. Казак Бакланов

Есть в Москве в Лубянском сквере, что у Старой площади, часовня. Это памятник гренадерам в честь одержанной ими победы под Плевной 28 ноября 1877 года. Проект памятника принадлежал известному русскому художнику академику Владимиру Осиповичу Шервуду. Закладка памятника состоялась через десять лет после того сражения. Построен он на средства от добровольных пожертвований. Ныне памятник напоминает о славном подвиге русского воинства в далекой войне на Балканах.

Скобелев застал Осман-пашу в небольшом помещении караулки, куда того доставили после пленения. Турок сидел на скамье, положив раненую ногу на патронный ящик. Это был пожилой, дородный и крепкий человек с острым проницательным взглядом. На волевом лице черная с проседью бородка. При нем находились доктор и переводчик. Увидев русского генерала, Осман-паша хотел подняться, но Скобелев остановил его, представился:

— Я — генерал Скобелев.

Услышав фамилию, раненый с интересом посмотрел на вошедшего:

— Так вот вы какой! Я много слышал о вас и не предполагал, что вы так молоды!

— А я завидую вашему таланту, сумевшему удержать крепость длительное время.

Осман поморщился то ли от слов, то ли от боли, махнул рукой.

— У вас опыт превыше всех, с кем мне приходилось сражаться. И еще я не сомневаюсь в том, что мои дети отдадут дань уважения вашему таланту, когда вы станете фельдмаршалом русской армии.

Осман-пашу доставили в главную квартиру к Александру. Поддерживаемый двумя приближенными, он стоял перед императором.

— Что вас побудило противиться? — спросил тот.

— Я выполнял свой долг и, надеюсь, заслужил признательность не только своего отечества, но и милость вашего величества.

Осман снял с себя кривую саблю, рукоять и ножны которой сверкнули каменьями, но Александр ее не взял.

— В знак уважения к вашей храбрости оставляю вам оружие.

В числе шести военачальников, отличившихся в сражениях за Плевну, в документах был назван и Скобелев. Ему же выпала честь стать первым русским комендантом города.

За пятимесячную осаду город превратился в средоточие больных, раненых, мертвых. В нем и его окрестностях лежали во множестве трупы, распространяя заразу. Население испытывало недостаток в продовольствии, всего необходимого для жизни. Весь скот пал. Скобелев не питал пристрастия к административной деятельности, однако обстоятельства вынуждали отдать делу всего себя. Он днями был на ногах, поспевая повсюду, где возникали сложности. Работали не только солдаты-скобелевцы, но и турецкие пленные, жители города. В короткий срок удалось ликвидировать угрозу эпидемии, оказать помощь больным и пострадавшим, наладить снабжение продуктами. Начались работы по восстановлению разрушенных домов и дорог.

Генерал спешил завершить первоочередные комендантские заботы, потому что его предупредили: в скором времени 16-й дивизии предстоит выполнение важной задачи и нужно было подготовить ее к этому.

Плевенский узел был разрублен. Основные силы Дунайской армии, занятые в блокаде Плевны, готовились к дальнейшим действиям. Теперь им предстояло преодолеть хребет, выйти в Забалканье, а оттуда — прямой путь к Босфорскому проливу. С овладением Константинополем можно рассчитывать на окончание войны.

Путь к Босфору пролегал через Шипкинский перевал. К нему Скобелев с отрядом выбрался еще летом, 7 июля, и с тех пор перевал в руках русских. Однако продвинуться дальше не удалось: с юга подошли турецкие части и надежно закрепились на ближайших высотах, контролируя дорогу и тропы.

В первых числах декабря Скобелев получил распоряжение: его дивизия вместе с приданными полками переходит в подчинение генерала Радецкого — командира 8-го корпуса. Главные силы корпуса располагались у Шипкинского перевала, отражали атаки турок, которых возглавлял генерал Вессель-паша. Вскоре пришел вызов и от самого Радецкого: явиться к нему для получения указаний. Штаб корпуса располагался в небольшом городке Габрово, и Скобелев выехал туда затемно, чтобы успеть к назначенному часу. Его сопровождали офицер штаба, два ординарца и полусотня донцов.

Все эти дни, несмотря на позднюю осень, стояла погожая погода. Ночами с гор наплывали туманы, под утро подмораживало, иней серебрил землю. Порой сеял мелкий дождь, совсем как в России. Но накануне погода изменилась: с гор вдруг задул холодный ветер, небо затянули тяжелые черные тучи и вместо дождя завихрились снежинки. Снег шел всю ночь, и наутро земля лежала словно в белом саване.

В Габрово они попали, едва не опоздав к началу совещания. В кабинете у Радецкого уже находился генерал Святополк-Мирский. Полгода назад он был начальником Скобелева, теперь они сравнялись в должности, оба командовали дивизиями. В кабинете присутствовали еще начальник штаба и старший артиллерист.

Они расположились у стола, на котором лежала исчерченная цветными стрелами, значками и надписями карта, над ней — генерал-лейтенант Радецкий, высокий, крепкий для своих пятидесяти лет человек с совершенно седой головой. Во всем его облике чувствовалась начальственная уверенность. Офицеры называли его «кавказцем». После окончания академии Генерального штаба он служил на Кавказе, на опасной лезгинской линии, потом в Дагестане, участвовал во многих боевых экспедициях, заслужив славу отважного и умного начальника. По окончании Кавказской войны командовал дивизиями, а на Балканы прибыл уже командиром корпуса. Подчиненная ему 14-я дивизия генерала Драгомирова первой форсировала Дунай у Зимницы, и немалая доля в ее успехе принадлежала Федору Федоровичу Радецкому.

— Прошу, господа, обратить внимание на план предстоящего наступления, — произнес он густым твердым голосом и указал рукой на карту.

На ней синим цветом вычерчены турецкие позиции, движение русских войск обозначено красными стрелами. Одна пролегает от небольшого селения Топлеш на юг, обходит с запада Шипкинский перевал, а в Забалканье ее острие устремляется к Шейново. У стрелы пояснительная надпись: «Правая колонна». Вторая стрела обходит Шипкинский перевал с востока и за хребтом тоже поворачивает к Шейново, — это левая колонна. Третья — Короткая, фронтальная — устремлена прямо на Шипкинский перевал. Здесь должны наступать части 8-го корпуса.

Опытному глазу нетрудно разгадать замысел предстоящего наступления. А суть его состоит в том, чтобы двумя отрядами обойти перевал, выйти в тыл неприятельской группировке и совместно с полками 8-го корпуса разгромить ее.

— Численность вашей, левой колонны, Николай Иванович, составит девятнадцать тысяч человек, — говорит Ра-децкий, обращаясь к Святополк-Мирскому. — Вы должны преодолеть хребет через Тревненский перевал. Дорога не из труднейших; надеюсь, что при соответствующих инженерных работах движение пройдет успешно. Вот для правой колонны маршрут действительно труден. — Радецкий переводит взгляд на Скобелева. — Вам, Михаил Дмитриевич, придется вести войска по горной тропе. Она выходит к Имитлийскому перевалу. Маршрут потребует от войск напряжения, особенно сейчас, когда выпал снег и в горах метель. Советую с собой обоза не брать. Да и от тяжелой артиллерии отказаться. Ни орудия, ни повозки там не пройдут. Все придется нести солдатам: патроны, снаряды, питание и дрова тоже. Иначе можно поморозить людей.