Анатолий Корольченко - Генерал Скобелев. Казак Бакланов

В эти же дни подошел из Туркестана отряд во главе с Куропаткиным. Его недавний сподвижник служил под Ташкентом и в последнем письме просил Михаила Дмитриевича причислить его к ахалтекинской экспедиции. Скобелев уважил просьбу, направив письмо военному губернатору Кауфману с ходатайством направить в его подчинение отряд туркестанцев под командованием Куропаткина. Веко-ре от генерала Кауфмана пришел обнадеживающий ответ, а через несколько дней доставили письмо и самого Куропаткина. Он сообщал, что ведет отряд численностью почти в девятьсот человек и с ним — большой караван со всем необходимым.

Алексей Николаевич оказался, как всегда, точен. Преодолев по сыпучим пескам безводной пустыни семьсот верст, отряд в назначенный день был на месте. Не без гордости доложил, что за весь нелегкий путь имел только одного больного. Они дружески обнялись, расцеловались. Впервые они встретились здесь, в Туркестане, потом вместе делили боевые тяготы на Балканах, под Плевной, Ловчей. И снова судьба свела их. На плечах недавнего капитана теперь уже лежали полковничьи погоны, и Михаил Дмитриевич душевно поздравил его с высоким чином.

В дальнейшем судьба Куропаткина будет необыкновенной. Пройдут годы, он станет военным министром России, а с началом русско-японской войны будет назначен главнокомандующим вооруженными силами на Дальнем Востоке. Но с поражением России в этой позорной войне покатится под гору.

Пророческими оказались слова Скобелева, который однажды, распекая подчиненного, сказал:

— Прекрасный вы, Алексей Николаевич, начальник штаба, отменный! Но добавлю и другое: горе войскам, которые попадут под ваше начало. Командные должности не для вас.

Жизнь свою в 1925 году он закончит, в отличие от многих известных царских военачальников, не в эмиграции, куда его звал французский посол, а в своем бывшем имении в Псковской губернии, где в последние годы преподавал в организованной им школе.

На смотру отряд Куропаткина выглядел отменно. Солдаты как на подбор: рослые, крепкие, с бронзовыми от ветра и мороза лицами. Любо было смотреть, как они с молодцеватым видом, мерно отбивая шаг, проходили мимо генерала.

рвалась над строем рожденная еще в Отечественную войну 1812 года песня.

— Да разве поверишь, что они прошагали через пустыню! — воскликнул генерал. — Каков в строю, таков в бою! Сегодня же направьте Константину Петровичу мое восхищение прибывшими.

В Ташкент на имя генерала Кауфмана ушла телеграмма. Когда-то Михаил Дмитриевич в чине штабс-капитана представлялся после учебы в академии грозному губернатору, теперь же он почти поравнялся с ним в воинском звании.

Крепость Геок-Тепе, которой русским войскам предстояло овладеть, была серьезным укреплением. Ее окружали высокие стены, толщина которых у основания достигала пяти сажен. Поверху располагались бойницы для стрельбы из ружей ее защитников. Перед стеной — широкий и глубокий ров, простреливаемый с разных направлений. Простреливалась и подступающая к крепости ровная, не имеющая укрытий местность, на которой располагались соединенные с крепостью укрепления — калы. Им дали названия: Главная, Охотничья, Туркестанская, Мельничная и Правофланговая.

Крепость располагала всего несколькими маломощными пушками, и это было ее слабостью. Зато защитников имелось в избытке, более 30 тысяч человек, из которых почти половина конных.

Проведя рекогносцировку, Скобелев понял, что внезапной атакой овладеть крепостью не удастся, нужна тщательная подготовка. Ценные сведения ему сообщил солдат-туркестанец Петин. В одной из давних схваток он был схвачен текинцами и долгое время находился в крепости, пока ему не удалось бежать.

— Как же ты дался в руки Тыкма-сардара? — спросил Скобелев.

— Не давался, ваше превосходительство. Вышло против воли. Нас в дозоре было пятеро, а их с добрую сотню, и все верхом. Сопротивлялись, как могли, только я один уцелел, остальные легли на месте. Связали и приволокли в крепость. И ни за что бы не выжил, ежели б не признали во мне лекаря.

— А ты в самом деле лекарь?

— Какой там! Бабка моя да отец пользовали сельчан травами разными да снадобьями. И я кое-что у них перенял. Пригодилось, начал пользовать. Кому повязку наложишь, кому нацедишь настойки из трав, а то и просто присоветуешь.

— И сколько же ты находился в крепости?

— Почитай, год.

— Стало быть, расположение внутри ее известно.

— А то как же!

Генерал стал дотошно его расспрашивать об укреплениях и постройках, скрывающихся за высокой стеной. Петин оказался смекалистым, он не только рассказал о виденном, Но еще и слепил из глины макет крепости.

О том, чтобы штурмовать ее под прикрытием артиллерийского огня, нечего было и думать. Требовался иной способ, чтобы избежать больших потерь. После долгого размышления Скобелев пришел к мысли, что надо применить ускоренную осаду.

— Хотя и ускоренная, но потеряем время, — нашлись противники.

— Зато сохраним людей, — ответил генерал.

Смысл ускоренной осады заключался в постепенном приближении к крепости путем рытья траншей — параллелей и подземного подрыва крепостной стены.

На запрос из Тифлиса, требующего ускорения штурма и более решительных действий, Скобелев ответил: «Взятие Геок-Тепе есть дело серьезное. Неприятель решил драться упорно и все подготовил». И кавказское командование, получив такой ответ, не стало уже торопить.

Первую параллель оборудовали в южной стороне в полуверсте от крепости. В правой части действовал отряд Куропаткина, в левой — полковника Козелкова. На флангах артиллеристы расположили орудия, оборудовав для них укрытия. Солдаты действовали споро, дружно, и к вечеру работа была завершена. Неприятель пытался помешать, обстреливая солдат из ружей, но траншея была глубокой, в рост человека, и пули попадали в бруствер, не причиняя никому вреда. Ночью новая смена во многих местах начала рыть «усы» в сторону крепости. Чтобы иметь меньше поражений, рыли с изломами. Однако это не спасло: расстояние до крепостной стены уменьшилось, и пули текинцев достигали цели. Появились убитые, раненые.

Через несколько дней была готова вторая параллель, но и она не была последней. Решили создавать еще и третью, с которой бы штурмующие отряды бросились в атаку.

В крепости девять ворот, часть их расположена на противоположной стороне, обращенной к пустыне, откуда к осажденным могло подойти подкрепление. На это рассчитывал Тыкма-сардар. Там, неподалеку от крепости, выросло полевое укрепление Курганчи. Вокруг возвели стены, внутри устроили глиняные заборы. Разведка установила, что в нем засел один из помощников Тыкма-сардара отважный Куль-батыр с полутысячью воинов-текинцев.