Олег Иконников - Большая Медведица

— Он к одиннадцати только тачку с москвичевской станции должен забрать, жди, раз обещал, должен припылить.

Пискнула рация.

— Сергей Николаевич, в микроавтобусе кроме водителя никого нет. Знаешь кто это?

— Кто?

— Иванов, который бригаду Святого на «Акацию» возил. Он в розыске, мы его берем.

— Подожди минутку, вон Веселов бежит. Ну, что там, Игорь?

— Весна в одиннадцать будет на станции техобслуживания в Северном.

— Лаврентьевич, арестовывай Иванова и контролируйте выход из здания. Мы пошли. Ушатов, Сизов, Краев, со мной, Веселов и Шульгин, подгоняйте «Жигули» к служебному входу, во время операции никого из подъезда не выпускать.

Дремавшего за рулем Иванова выдернул из автобуса Кладников. Один из его помощников сразу пнул водителя в «солнышко», и, поймав за волосы, пригнул голову к асфальту. Вьялов одевал наручники, второй помощник с автоматом наготове контролировал ситуацию.

— Тащите его, ребята, в машину, я с Васильевичем к Грозному. — приказал Кладников и через большие стеклянные двери они вошли в здание.

На встречу им по лестнице шел Культурный, руки за спиной, за наручники его придерживал Ушатов. Сизов с Краевым вели Торопыгу и Калину.

— Иванова взяли?

— Все, как надо, Сергей Николаевич.

— Тогда машины во двор загоняйте.

Арестованных, чтобы не общались между собой, посадили отдельно друг от друга в разные тачки.

— Виктор Лаврентьевич, вези их в Управление, Кунников ждет вас в сто тридцать пятом, я с Григорьевичем и Веселовым за Весной сбегаю.

— Управитесь втроем?

— На всякий случай держи с нами связь, микроавтобус во двор Управления загоните, чтобы никому в глаза не бросался.

На «Королле» Весне меняли масляный фильтр.

— Давайте шустрее, торопил он слесарей.

— Все, Паша, все. Газуй. Откройте ворота.

На улице «Королле» наперерез встал синий «Жигуленок». Весна не понял, кто его прихватывает и врубил заднюю.

Грознов, почти вылезший из машины, упал на сиденье.

— Игореха, не давай ему проскочить.

«Королла» уже мчалась на них, последовал сильный удар в правое переднее крыло и Весна вырвался на дорогу. «Короллу» Веселов догнал на светофоре, горел красный. Паха в зеркало увидел «Жигуль» оперов и, не дождав зеленого, даванул на газ. Чтобы не долбануть иномарку, водитель груженого КАМАЗа резко крутанул руль влево и уронил машину на бок, разбрасывая мешки и ящики. Через перекресток пронесся «Жигуленок».

— Держи его, Игорь, не потеряй, — Грознов включил рацию, — Кладников, слышишь меня?

— Говори, Николаевич.

— Весна уходит от нас по Новобульварной. Вы сейчас где?

— По Бабушкина, у Дворца спорта, я с Вьялычем.

— Стойте там, он не стал сворачивать на Бутина, по Кайдаловской Управление ГАИ, значит попрет по Горького, точно, завернул. Перекрывайте улицу напротив мединститута, аккуратней, мужики, он нам в бочину врезал и КАМАЗ на перекрестке Шилова-Новобульварная перевернул.

— Сергей Николаевич, — стягивал куртку Ушатов, — надо вертушку поднимать, если Весна на Бабушкина прорвется, то наверняка за город пойдет.

— «Стрела», Грознов говорит, взлетайте и контролируйте восточный выход из города. Задержать красную «Короллу», я иду за ней на синих «Жигулях».

— Вас понял, мы уже в воздухе.

Вьялов с Кладниковым, сняв автоматы с предохранителей, стояли за управленческой «девяткой», развернутой поперек дороги.

Весна, прикинув, что не проскочит, резко нажал на тормоза. Машину крутануло два раза на проезжей части и выкинуло на тротуар. Синий «Жигуленок», все время висевший на хвосте, чуть не отрезал, что есть силы бегущего Паху от спасительной ограды медицинского института. Увидев, что Грознов с Ушатовым побежали за Весной, Кладников с Вьяловым бросились по Бабушкина, отрезая Паху от улицы.

— Стой, стрелять буду, — Грознов шмальнул в воздух.

Весна споткнулся и, падая на левый бок, два раза, не целясь, выстрелил в преследователей. Первая пуля, противно свистнув возле уха, шлепнулась в желтую штукатурку учебного заведения, осыпав Ушатова известью. Грознову спас жизнь бронежилет, но динамический удар пули был настолько мощным, что завалил майора на спину.

Ушатов, присевший на колено, полоснул из автомата по руке с револьвером.

— Лежи, сука, не шевелись.

Запурхавшиеся, через железные прутья забора перевалились Кладников и Вьялов.

— Мужики, Серегу посмотрите, этот урод в него пулю всадил.

Грознову помогли встать. В глазах метелило.

— В каком месте он меня просадил?

— Стой спокойно, — осматривали его оперы, — крови нет, все путем, Николаевич, «оса» в броню ткнулась. Главное — кожанку в машине сбросил, а то жена задала бы тебе перца за дырку. Ушатов, ты почему не рад, что начальник жив остался?

Мимо высыпавших на улицу любопытных студентов Весну в наручниках провели в машину.

— Не хорошо, Паша, в старых знакомых стрелять.

— Не узнал я тебя, Василий Григорьевич. Сейчас ведь не поймешь, кто кого убивает. Думал по мою душу с Чечни прилетели, с перепугу шмалять стал.

— Раз боишься, завязывать надо.

Первым допрашивали Культурного.

— Здравствуйте, Пал Палыч, присаживайтесь.

— За что замели? — пнул тот по стулу. — Адвоката вызывайте. Тридцать седьмой год устраиваете, сволочи проклятые? Я буду жаловаться, — брызгал он слюной.

— Все сказали?

— Нет.

— Ну хорошо. Времени у нас впереди достаточно, еще успеете меня поматерить. Вот адвокат, — Кунников представил Культурному средних лет женщину, — наверное не тот, которого бы вам хотелось, но мне придется в ее присутствии предъявить вам обвинение, после этого можете написать заявление и вам назначат адвоката. Вам понятно, что я сказал?

— В чем вы хотите меня обвинить?

— Пока только в недонесение правоохранительным органам о вооруженном нападении на турбазу «Акация» двадцать четвертого февраля этого года. Прочитайте и распишитесь.

— Не буду ни читать, ни расписываться.

— Дело ваше, оформим все при понятых.

Последним из кабинета следователя увели Весну.

— Можно к тебе, Игорь Валентинович? — постучался Грознов.

— Заходит, конечно, что спрашиваешь?

— Я думал ты работаешь еще.

— Да нет, на сегодня вроде все.

— Ну и как они тебе?

— Молчат, но я в общем-то такой реакции и ожидал. Вежливые все, ничего не знают и не видят. Культурный удивил меня только тем, что человек вроде пожилой, ему ведь за пятьдесят, а матерится, как сапожник, разговаривать с ним почти невозможно.

— Валентинович, вот посмотри, — Грознов положил на стул двенадцать листов настольного календаря. — Кладников на квартире Культурного при обыске изъял. Судя по записям и числам — это списки читинского «общака» за последние два года. Почему он их так долго хранил, мне и самому интересно. К делу пришивать будешь?