Олег Иконников - Большая Медведица

— Дело прошлое, я знаю одного парнишку с тачкой — встрепенулся Ветерок, — у него двойка, «Комби», а денежки сейчас никому не помешают. Цепануть его?

В крестовину рамы смачно шлепнулась шайба, подкинув Олега с пола к полузашторенному окну. В опускающихся на поселок сумерках зимней ночи, у желтого «жигуленка» с клюшкой в руках и задранных к небу ушах кроличьей шапки, выжидающе глазел на окна квартиры Игореха. Сына Святой любил и если бы тот не только бы побил стекла, но и сжег все жилище вообще, наказывать его все равно бы не стал. Но кулак любимому сыночку для порядка он на всякий случай показал. Игорь, соглашаясь с отцом, согласно кивнул оторванным для форсу козырьком шапки и, подобрав шайбу, погнал ее к другому подъезду, а из тачки в распахнутом овчинном полушубке и косматых собачьих унтах, вылез подзатянутый Костя. Заметив, что форточка зала отворена, он протиснулся к ней сквозь ломкие в изморози кусты черемухи и выразительно щелкнул себя по кадыку указательным пальцем.

— Премного благодарен, — отказался Олег, — куда востришь?

— К тебе, вмазать не с кем.

— С кем приехал?

— Это не со мной, так мужики знакомые с отдела, подбросили по пути. Между прочим, за домом, соседним с твоим, пасут.

— А что там интересного?

— Говорят, рэкетиров брать будут.

— По ходу весь Первомайск уже в курсе, что менты нам капкан поставили, — не выдержав, рассмеялся Леха.

— Порулил я, братаны, — засобирался он.

— Насчет машины не забудешь? — напомнил Эдька.

— Я до него и пошел, обтяпаю по-горячему.

— Промацай путем протеже свое, а волоки его ко мне домой, когда Ленка на работе будет.

Алексей? — мыла посуду Лена — загони, пожалуйста, ребятишек. Пообморозились, наверное, да и темно уже. Скажи Насте — я через час прибегу.

Вовчик перебирал фотографии семейного альбома. С желтеющего снимка на него в упор смотрел моложавый еще батяня. Черные смоляные кудри азербайджанца и такого же цвета большие глаза на фоне зеленых волн Каспийского моря смотрелись. На волосатых жилистых руках восседал он, Вовчик. «Сколько же пролетело? Сейчас мне двадцать семь, на фотке год, значит двадцать шесть. Нос ястребиный, как у отца» — потрогал он свой клюв — «вот только волосы на голове рыжие, ни в мать, ни в пахана…» Дверной звонок заставил Вовчика вздрогнуть. Жена на седьмом месяце беременности бесчисленное количество раз просила его отключить этого дьявола, но как-то все не доходили руки.

— Ольга, откроешь? — сунул он ноги в тапочки.

— Я стираю, — недовольно откликнулась она.

Отпустив квадратную кнопку звонка, Ветерок толкнул обитую обожженными рейками под красное дерево дверь и, перешагнув порог, почти столкнулся с Рыжим.

— Здорово, Вовка.

— О-о, какие люди. Здравствуй, здравствуй! — не на шутку всполошился хозяин, которого в поселке даже сопливые пацаны пинали в жопу, а тут вдруг пожаловал сам Леха, — раздевайся, проходи — метнулся он в кухню ставить чайник.

Худенькая его супруга с несуразно торчащим из-под байкового халата животом, застеснявшись непрошеного гостя, заперлась у ворочающей белье машинки в ванне.

— Вова, сам похозяйничай.

— Конечно, конечно, — слетал тот за малиновым вареньем на балкон.

— Может кофейку сварганить?

— Не суетись, Рыжий, — подтолкнул под его тощий зад табуретку Ветерок.

— Где вкалываешь?

— Нигде пока.

— «Жигу» дай на месяц? — взял его за горло сразу Леха. — Откатаю, рассчитаюсь. Деньгами или шмутьем, как тебе удобней будет.

«Отказать такому гостю опасно, но и давать тачку жалко, вдруг разобьет» — лихорадочно замельтешило в запотевшей башке.

— Зачем тебе лайба?

— Меньше знаешь, дольше живешь, — положил в фарфоровую кружку столовую ложку малины Ветерок.

— Может возьмешь меня за шофера, все равно днями дома торчу.

— Не потянешь ты, Вовчик, на дела лихие.

— Потяну, че не потяну-то?

— Воровать придется.

— Да если знать хочешь, я уже неделю маршрут инкассаторов вычисляю, — стал врать Рыжий, — выслежу хорошенько и хлопну.

— Один?

— Не веришь?!

— Верю, верю, — попробовал открутиться Леха — но я не один. Святого знаешь?

— Нет.

— А братана его, Эдьку?

— Нет — огорчился Вовка, — я ведь домосед. Похлопочи за меня, а? Я вас не подведу, вот те крест, — перемахнул он себя вдоль и поперек.

— Веришь в бога?

— Обязательно.

— Не знаешь, значит, что рыжих на небеса не пускают.

— Че, правда?

— В натуре. Ладно, Вовчик. Завтра в два часа равно к дому номер восемь по улице Строительной подскочишь. С торца здания карман для машин есть, вот в нем меня и подождешь.

— Леха, давай послезавтра в это же время?

— Что так?

— Тачка на колодках. Нужно обуть ее, заправить, помыть…

— Уболтал. В четверг, так в четверг.

В назначенное время там, где и договаривались, будущие подельники словились. Надраенный Рыжим белых «жигуленок» сиял.

— Подыми капот, — попросил его Ветерок и с минуту прислушивался, как пашет мотор. «Не перебоит», — удовлетворенно отметил он.

— Захлопывай и пошли.

Олега они застали протирающим линолиумный пол прихожки.

— Привет, жулики. Валите в зал, я в спальне приберусь и чайку хапанем.

Спустя час Вовчику, кажется, удалось залезть Святому под шкуру, и он стал четвертым членом банды. Проводив его до машины, Леха вернулся.

— Ну, как он тебе?

— Поживем, увидим. Первое впечатление не очень, чтобы очень, но, по-моему, подойдет. Только я рыло его до сегодняшнего дня ни разу в поселке не встречал?

— Вот и ништяк. Рыжего сильно никто в Первомайске и не знает.

— Он что, не местный?

— Местный, родился здесь. Просто овца по жизни. Приподымем его в поселке, пускай бродит, пальцы гнет, а за жизнь блатную отрабатывает.

— Рыжий он, падла, не смущает тебя это обстоятельство?

— Сам ведь говоришь, поживем — увидим.

— Ладненько. После Нового года Ленкин день рождения отметим и попрем.

— Когда у нее?

— Двадцатого января.

— Сколь стукнет?

— Христов возраст, тридцать три.

— Подарить что надумал?

— Собаку хочет. В Читу рвану до барахолки. Айда со мной, Эдьку заодно навестим?

— Не получится, Настя кипишь засадит, а брата ты прихвати на обратном пути.

— Зачем?

— Пусть Вовчиком займется. Потаскает его по кабакам, да местам злачным.

Именины справляли в «Кристалле». Ветерок с Настей, Костя с женой, Эдик и Олег с Леной уместились за двумя сдвинутыми вместе столиками, посередке которых у вазы с тепличными розами месячный сенбернар розовым крошечным языком облизывал шоколадный крем с Эдькиного куска торта.

— Олежка, сенбернары ведь с рыжими пятнами, а этот с черными. Тебя не обманули случаем на рынке?

— На этом деле я зубы съел — вышиб дробь на коронках ногтями пальцев, — красивый щенок?