Олег Иконников - Большая Медведица

— Подарочек вам, покажи, Андрюха.

Тот улыбаясь, поднял крышку багажника. Увидев окровавленного человека, Валентина Антоновна взялась за кольнувшее сердце.

— Кто это?

Вместо ответа Святой ткнул кулаком застонавшего Клоуна в бочину.

— Зачем гранату в магазин кинул?

— По пьянке.

— Других причин нет?

— Нет, — заскулил Клоун, размазывая по опухшим от постоянного бухалова небритым щекам слезы вперемешку с кровью. — Не убивайте, пацаны, все отдам, жизнь оставьте.

— А че отдашь-то?

— Все отдам, — продолжал всхлипывать Клоун, но нично у него не было. Ни родины, ни флага, ни отца с матерью и даже собственной квартиры и то у грузчика с мясокомбината не было.

— Валентина Антоновна, решайте, что с ним делать, ваш обидчик. Свое мы с него получили.

— Олег, отпусти его пожалуйста?

— Слушай, Клоун. Отоспишься, отмоешь рыло свое страшное и завтра придешь к Антоновне. Она тебе скажет, сколько за витрины уплатишь или по другому, как пакость твою утрясете, а потом меня найдешь, базар будет. Понял?

Тот понял, но видимо только то, что убивать его не будут, и радостно закивал в ответ.

— Андрюха, дай ему пинка путевого на дорожку. Агей за шиворот солдатского бушлата извлек Клоуна из пыльного багажника и так саданул того под зад, что первые метра четыре грузчик пропахал на пузе.

— Спасибо! — почти одновременно с Антоновной гаркнул он и припадая на ушибленную при падении ногу, чесанул до общаги, где снимал комнатенку.

Через два дня директора всех магазинов знали, кто взорвал восемнадцатый и чем эта история закончилась. Информация просочилась и в милицию. Клоуна вызвали, но он от всего отказался. Не подтвердила слухи и Валентина Антоновна.

Последнее время Святого стал шугаться Кот. По его инициативе мякнули «Жука» и он не без оснований предполагал, что Беспалый ему этого не простит. Двадцать пятого в девятом часу вечера, в самый разгар свистопляски в «Березовой роще», Олег выцепил Костю в дергающейся толпе танцующих и усадив его в тачку, вывез за поселок. Остановились у кладбища. Святой вынул из кармана седушного чехла «ПМ», передернул затвор и подал его Коту.

— Пошто он мне? — не понял тот.

— Ты ведь меня бояться стал, думаешь, что я тебя шлепну. Вот сейчас ты с пушкой, стрельни меня и зарой в какой-нибудь пустой могилке.

— Не буду, — Костя бросил пистолет на колени Олегу.

— Тогда прекращай щекотиться. Женька действительно мой приятель, но и ты мне не чужой. Он и в натуре просит у меня разрешения тебя удавить, но пока ты со мной, этого не случится, В кабак вернулись только через полтора часа. За сдвинутыми столиками ожесточенно жестикулируя о чем-то базарила шпана и только один Рыжий, повесив клюв, торчал у пустующего бара. Младший брат рассказал Святому почему Вовку не пустили за стой стол. Вчера Ветерок попросил его утартать из ресторана свою любовницу до хаты и тот воспользовавшись тем, что Майка бухая, изнасиловал ее.

Разрезая плечом таницующую толпу, Олег прошел к бару и вышиб из рыжей руки подельника жестяную банку пива.

— Ты что, козлина, натворил?

— Она сама, Олега, я не виноват.

— Твое счастье, Вовчик, что мы с тобой под пули ходим, а то быть бы твоей поганой шкуре в карьере. Мы с твоими шлюхами на вы разговариваем, так что зря ты на Леху руку поднял. Утрясай с ним это дело, а то не знаю, чем все кончится.

Рыжий опустил голову на полированную стойку бара и призадумался, как выкрутиться из опасной ситуации, но обошлась для него эта подлость более хорошо, чем он предполагал, Ветерок просто плюнул ему в рыло.

Настроение Кота после кладбищенской беседы явно улучшилось, он без меры поливал горькую и по очереди таскал в кабинет директора молоденьких девчонок. Святой дал Эдьке ключи от машины и тот привез жен Ветерка и брата в ресторан.

После одиннадцати, ближе к полночи, изрядно затянутый Костя подсел к Агею.

— Андрюха, здесь бывший начальник ОБХСС пьянствует, мразь конченная. Помоги ему рожу расквасить?

Когда-то Лисицын со своим дружком Азаряном гонялся и за Агеем, зачем он тогда им был нужен, Андрюха не знал до сих пор.

— Айда с Олегом потрещим, может, он против будет.

Кот и Агей были друзьями — надо, так надо.

Святой с братаном загнав жигу за угол кабака, ждали.

Костя выманил Лисицына на улицу. Андрюха пнл его в солнечное сплетение и втроем подхватив обмякшее тело, бегом уволокли Лису в тачку. За спиной брата сидел Эдик, посередке Агей и с края Леха, на коленях у них лежал Лисицын.

— Куда вы меня везете?

— В последний путь, гражданин начальник, — Кот ударил его кулаком по башке, — руки людям за спину закручивал? Вот за это мы тебе сейчас веревку на шее завяжем.

— Отпускать эту Лису живьем теперь нельзя, врагом станет, — и Ветерок рукоятью пистолета врезал жертве в нос.

— Прекращайте, — переключился Олег на третью передачу, потому что дорога пошла в гору, — салон кровью испачкаете.

Приехал «Лиса не в отделение милиции, как в глубине души надеялся он, косясь опухшим глазом на присутствующего в этой странной кодле Костю, а в заброшенный карьер. Двигатель «Жигулей» заглох и с наступившей тишиной, пришел страх. Он видел, как Кот протянул парню, который сидел за баранкой что-то вроде кожаного узенького ремешка, тот сразу вылез из машины и открыл дверку у самой его головы. Хотелось по звериному выть, но вместо этого Лиса послушно подставил худющую шею под удавку. Набрал в легкие кучу воздуха и только когда склонившийся над ним фиксатый потянул концы ремешка в разные стороны, отчаянно пнул того, что сгорбился у противоположной дверцы в белеющее в ночи лицо. Ни черта не вышло, все кто находился в салоне, скопом прижали его и в глазах замельтешила прожитая уже жизнь.

— Вот, сука, губу развалил. — сплюнул на коричневый пиджак Лисицына Леха. «В ресторан нужно возвратиться, как можно шустрее, чтобы наше отсутствие никто особо не приметил» — отворил он дверцы и встав одной ногой на землю, а коленом другой на сиденье, перехватил у Святого концы ремешка и завязал его на булькающем горле жертвы на два крепких узла. Потом взял Лису за дергающиеся ноги и выдернул на улицу. Поеживающийся от холода Костя видимо решил размяться, а может, из каких других побуждений, но неожиданно для подельников принялся смачно пинать корчившееся в предсмертных судорогах тело бывшего начальника первомайского ОБХСС. Олег обежал тачку и повалил разбушлатявшегося приятеля на каменистую землю карьера.

— Завязывай, урод. Дай ему спокойно «улететь». Когда труп остыл, его перенесли немного вверх и устроив меж двух валунов, заложили камнями.

— Все! — отряхнул вельветовые брюки Ветерок. И словно услышав, что все, беззвездное небо просыпалось на старый карьер густыми хлопьями снега. Первый, выпавший девятого числа, под первыми же лучами октябрьского солнца растаял в обед следующего дня. Этот лег до весны.