Коллектив авторов - Любовные письма великих людей. Соотечественники

Она не имеет состояния. Думает, если бы нашлась возможность, трудиться для детей. По своей любви к ним, она заслуживает полной симпатии. Быть может, у кого-нибудь и найдутся в ее краю знакомые, которые могут содействовать ей в этом. Она заслужила глубокое уважение у всех порядочных людей здесь.

Милая моя Радость, верь моим словам: теперь уже довольно близко время, когда я буду иметь возможность заботиться о Твоих удобствах, и Твоя жизнь устроится опять хорошо. Здоровье мое крепко; уважение публики заслужено мною. Здесь, от нечего делать, выучился я писать занимательнее прежнего для массы; мои сочинения будут иметь денежный успех.

Заботься только о своем здоровье. Оно – единственное, чем я дорожу. Пожалуйста, старайся быть веселою.

Целую детей. Жму руки Вам, мои милые друзья.

Крепко обнимаю Тебя, моя миленькая Голубочка Лялечка.

Твой Н. Ч.

Будь же здоровенькая и веселенькая. Целую Твои глазки, целую Твои ножки, моя милая Лялечка. Крепко обнимаю Тебя, моя Радость.

Милый мой друг, Радость моя, единственная любовь и мысль моя, Лялечка.

Давно я не писал Тебе так, как жаждало мое сердце. И теперь, моя милая, сдерживаю выражение моего чувства, потому что и это письмо не для чтения Тебе одной, а также и другим, быть может.

Пишу в день свадьбы нашей. Милая радость моя, благодарю Тебя за то, что озарена Тобою жизнь моя.

Пишу наскоро. Потому немного. На обороте пишу Сашеньке.

10 августа кончается мне срок оставаться праздным, бесполезным для Тебя и детей. К осени, думаю, устроюсь где-нибудь в Иркутске или около Иркутска и буду уж иметь возможность работать по-прежнему.

Много я сделал горя Тебе. Прости. Ты великодушная. Крепко, крепко обнимаю Тебя, радость моя, и целую Твои ручки. В эти долгие годы не было, как и не будет никогда, ни одного часа, в который бы не давала мне силу мысль о Тебе. Прости человека, наделавшего много тяжелых страданий Тебе, но преданного Тебе безгранично, мой милый друг.

Я совершенно здоров по обыкновению. Заботься о своем здоровье, – единственном, что дорого для меня на свете.

Скоро все начнет поправляться. С нынешней же осени.

Крепко, крепко обнимаю Тебя, моя несравненная, и целую и целую Твои ненаглядные глаза.

Твой Н. Ч.

Благодарю Тебя, Саша, за Твои письма. Вижу, Ты становишься дельным человеком. Радуюсь на Тебя. Целую Тебя и Мишу.

Милый друг мой, Оленька, целую Тебя за Твои письма от 31 мая, 20 июня, 3, 13 и 19 июля. Ты выражаешь в них с достойным Тебя самоотверженным чувством любви намерение приехать сюда. Отвечаю, как можно короче, – в надежде, что краткость моего письма поможет ему поскорее дойти до Тебя, чем я очень дорожу.

Ты знаешь, что Твоя любовь ко мне – все счастье моей жизни. Стало быть, нечего говорить о том, желал ли б я, чтобы жить нам с Тобою вместе, если б это было возможно. Но возможно ли это, – вопрос, который подлежит решению в Петербурге.

От кого зависит решение, я не знаю определительно. Полагаю, что для удовлетворительного решения необходимо внесение дела на Высочайшее усмотрение. Без того нельзя решить вопроса так, чтобы Твое спокойствие подле меня было достаточно обеспечено.

Почему я так думаю, пусть будет все равно. Пусть будет довольно для Тебя знать, что я так думаю.

Умоляю Тебя, пощади себя. Не предпринимай поездки с такими недостаточными гарантиями, как в 1866 году. Заклинаю Тебя, пощади себя.

И если бы оказалось, что можно Тебе ехать жить со мною, то видеть Тебя здесь, – и не здесь только, но хоть бы где-нибудь в Якутской области, – хоть бы в самом Якутске, – было бы смертельным мучением для меня. Не подвергай меня такому страданию.

Но мне одному, – мужчине, – здоровому, – привыкшему жить в тех условиях, в каких живу, – мне здесь недурно. Это я говорю Тебе по совести: моя жизнь здесь достаточно хороша для меня.

Я совершенно здоров. Благодарю Сашу за его письмо. Целую его и Мишу.

Тысячи и тысячи раз обнимаю и целую Тебя, моя милая.

Твой Н. Чернышевский

…не спускал глаз с милого лица вашего, которое предо мною. Только это умненькое личико, только эта вера в наше будущее «вместе» опять держит меня теперь.

Знаменитый публицист прошлого века Глеб Иванович Успенский был человеком не только глубоко образованным, но и поразительно чутким, не терпевшим фальши. Его впечатлительность и искренняя любовь к детям, которых у него было пятеро, привлекали к нему женщин. Но он не был ловеласом, его единственной подругой была А. В. Бараева. С ней в 1870 г. они поженились. Из-за журналистской деятельности Успенскому часто приходилось разъезжать по разным странам. Их взаимные признания не потерялись во времени, а сохранились в переписке.

Голубчик, 5 часов утра. Я работал отлично целый вечер и не спускал глаз с милого лица вашего, которое предо мною. Только это умненькое личико, только эта вера в наше будущее «вместе» опять держит меня теперь. Иначе бы умер, п.ч. на волосок от страшной тоски.

У нас, к счастью, опять снег и мороз; мне так и кажется, что зима и что придет Бяшечка. Знаете, я до того привык работать, возвратясь от вас, что сегодня, ей-Богу, нанял извозчика до ворот вашего дома и назад. И отлично – весело, хорошо.

Рука устала, пишу скверно, – но все-таки еще две строчки. Я вам писал в Москву, и, по моим расчетам, вы должны были получить его во вторник. Я удивляюсь, отчего вы не получили? «Отеч. зап.» и «Раззорение» послал сегодня в Елец… Прочитал письмо Аркадия (?) к Анне Вас. Он пишет с полстраницы и начинает «Мил. гос.». Но как он любит вас! Мне кажется, что я не могу так пламенно любить; по крайней мере я на письме не могу передать вам, как я люблю вас, птичка моя, ласточка!..

Часы у меня перестали бить; хотя обе гири висят, как следует. […]

Повесть окончу к 25 числу, а может, и раньше, и в апреле или в начале (мая?) уеду в Крапивну. Скучно мне здесь, невыносимо, даже Деммерт как будто надоел.

Босиком не хожу и осенью. Впрочем, вчера утром зашел в один трактир выпить пива… В комнате и на столе у меня все по-старому. Щетки, окурки, «Современник» (старый), лоскутки… На шкапу висит серое пальто, которым я подметаю пол… Все по-старому – только вас нет и скучно-скучно мне, сиротинушке… Видел я, что Анна посылает вам из химической лаборатории какие-то штуки, надо быть, для туалета. Милая, зачем такая роскошь для народной школы?!