Булач Гаджиев - Дочери Дагестана

Александра Простова

Несмотря на это, ее с темир-ханшуринкой связывала крепкая дружба. На всех зимних и летних каникулах Ольга гостила у Простовых в Темир-Хан-Шуре. Здесь же, в свою очередь, отец Александры – генерал Простов катал девушек по Аргутинской улице или вывозил на ферму своего друга – генерала П. И. Мищенко. Ольга успевала познакомиться не только с гимназистками областного центра Дагестана, но и с офицерами местного гарнизона.

Короче говоря, княжна и здесь, как и в Тифлисе, была в центре внимания молодых людей. Так продолжалась два или три года, точно не знаю, пока в одно лето Александра приехала в Темир-Хан-Шуру одна. – Где же Ольга? – спросили первым делом у нее.

– Вышла замуж и уехала в Америку, – отвечала Александра.

Когда Простовы услыхали, с кем укатила княжна за океан, все ахнули. И было от чего. Оказывается, партию красавице составил не кто-нибудь, а чемпион мира по шахматам гениальный Хосе Рауль Капабланка! С ума можно сойти.

Александра несколько раз пробовала связаться с подругой, посылала письма, однажды даже отправила телеграмму, но то ли ее весточки не доходили до Америки, то ли госпоже Капабланка было не до темир-хан-шуринки.

Александра Простова не обиделась на приятельницу и при случае рассказывала знакомым о своей гимназической подруге и о том, как ее судьба сложилась после Тифлиса и Темир-Хан-Шуры.

Сестра А. Простовой – красавица Леля вышла замуж за офицера и также уехала в Америку. Оттуда сообщала все, что узнавала об Ольге Чеботаревой-Капабланка и о ее знаменитом муже – Хосе Рауле.

Да, будущая супруга шахматного гения не раз гостила в Темир-Хан-Шуре, поражая жителей города своей внешностью.

В Дагестане говорят: «Разрежь арбуз – и там найдешь лакца». Представители этого народа разбросаны по всему свету. Один из них проживал в Варшаве, зарабатывая на хлеб-соль ювелирным искусством. Он имел броскую внешность – рослый, красивый молодой человек.

Одна варшавянка, тоже молодая и тоже не обделенная красотой, зачастила к нему. Она приносила свои драгоценности, дольше других оставалась в мастерской, будто заинтересовавшись поделками дагестанца, частенько проходила мимо окон мастерской.

Очень скоро у них закрутился роман. Эта связь не могла продолжаться бесконечно. Когда стало очевидно, что дагестанец может поплатиться не только мастерской, но и собственной свободой, возлюбленные бежали и поселились в одном богом забытом горном ауле. Через некоторое время, убедившись, что их след утерян, чета переехала в Темир-Хан-Шуру.

Всему, даже очень хорошему, приходит конец. Лакец увлекся другой красавицей, остыл к полячке и покинул ее. Покинутая женщина собралась было вернуться на родину, но тут за ней стал ухаживать чиновник З. из областного центра, да так напористо, что она не выдержала осаду и сдалась.

Жили они прекрасно, душа в душу, оба были довольны друг другом. Каждым вечером, смешавшись с публикой, они гуляли по Аргутинской улице или танцевали на балу в офицерском клубе.

К тому времени полячка не потеряла ни свежести лица, ни стройности фигуры. Поэтому, наверное, многие украдкой следили за влюбленной парой.

Однако ни он, ни его красавица-жена не знали, какая беда ждет их впереди. Однажды летним вечером они, как обычно, пили чай на балконе своего двухэтажного дома на Гунибском шоссе. Раздался выстрел, и З., как подкошенный, рухнул со стула на пол. Незнакомые люди стали барабанить по воротам. Красавица оказалась не из робкого десятка. Она схватила ружье и закричала, что, если убийцы ее мужа не уйдут, она их перестреляет, как куропаток. Твердый голос отчаявшейся женщины и угроза отмщения подействовали на незваных гостей.

Похоронив мужа и продав дом, измученная женщина решила вернуться на родину. В это трудное время к ней явился бывший супруг – лакец-ювелир. Его уговоры помириться и зажить, как прежде, в ладу и мире, ни к чему не привели. Она заказала фаэтон и покинула Темир-Хан-Шуру.

Но на этом не закончились ее страдания. На Атлыбоюнском перевале разбойники остановили экипаж и ограбили ее дочиста. Как она добиралась до родины и добралась ли вообще, трудно сказать, но в областном центре упорно циркулировали слухи, что полиция в курсе событий, однако почему-то никаких мер не приняла.

Муки, какие пережила от всего случившегося варшавянка, мне очень даже понятны.

Среди долгожителей Нижнего Казанища я обратил внимание на женщину с благовидным лицом, хотя ее возраст, как мне сказали, приближался к 100 годам.

– Она совершила хадж! – шепнул мне кто-то из присутствующих.

Это было удивительно, ведь шел 1956 год. Оказывается, казанищенка посетила святые места за много лет до этого. Мне захотелось поговорить с ней. Звали ее Нуржаган Гаджи-гатун Бамматова.

– Когда начали строить колхозы, мне было 70 лет. Вот и посчитайте, сколько сейчас. Наверное, более 100. Годы тают, как весной снег. Муж мой, Касум-Гаджи, не дожил до колхозов, умер в 80-летнем возрасте.

Человек не железо, наверное, поэтому, несмотря на то, что я всегда ладила с ним, Касум-Гаджи покинул меня.

Ты спрашиваешь о посещении Мекки. Чтобы попасть туда, я и мои семь спутниц плыли долго-долго. Посетили мы много мест, но самое яркое впечатление у нас осталось от могилы пророка Мухаммеда у источника «Зам-Зам». Мы не только выпили священную воду, но и в сосудах, со всевозможной осторожностью, привезли домой.

– О чем Вы мечтаете? – спросил я.

– А почему об этом ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответила Нуржаган Гаджи-гатун.

Я промолчал.

– Хорошо, отвечу. На сегодня желаю две вещи: пусть колхоз отпустит немного дров и хотя бы полмешка кукурузной муки. Если к начальству будете обращаться по этому поводу, не говорите, что я Вам жаловалась…

– Вы что, боитесь?

– Не то слово. Стыдно.

– А сами в правление не обращались?

– Однажды осмелилась. Обещанием все и кончилось.

Дожить до 100 лет, всю жизнь отдать колхозному труду, чтобы на закате дней получать пенсию в 20–25 рублей и при этом сохранить стыд, – это же надо!

Смуглая, черноглазая, среднего роста Рукижат из богатой семьи почтенного Буттая была выдана за односельчанина Саида Габиева, который был старше нее почти на десять лет.

Рукижат имела лицо и фигуру, достойные внимания. Даже когда друг за другом она родила четырех детей – Кабилат, Зулейхат, Уммухана и Марзу, не лишилась привлекательности.

Все тяготы жены революционера она перенесла достойно.