Булач Гаджиев - Дочери Дагестана

Резеда Махмудова

Избранником Резеды Махмудовой оказался дургелинец Абусаид Исаев. Он увез ее в Ленинград, где служил медиком в десантных войсках. В Ленинграде жил Николай Тихонов. Резеда не осмеливалась звонить и беспокоить известного во всей стране писателя.

Абусаид Исаев

Потом была Ленинградская блокада. В комнате Тихонова чадила коптилка. Вдруг открылась дверь, и вошла высокая, смуглая Резеда.

Николай Семенович удивленно спрашивал, как она попала в Ленинград. Та ответила, что училась, теперь работает в госпитале. Живет с мамой в пустом военном доме.

– Почему вы живете в военном доме? – спросил Николай Семенович.

– Мой муж на фронте. Он врач и парашютист.

– Он горец?

– Да, из наших мест, горец, он храбрый… Где он сейчас, не знаю…

Потом они изредка виделись. Она работала в госпитале, изматывалась вконец, но уезжать из Ленинграда не захотела.

В Дагестан ее звали близкие и родные. Из Буйнакска писали, что был небывалый урожай, некуда девать фрукты и овощи. Ее это раздражало: при чем тут фрукты? Люди гибнут…

Однажды как-то в мае Тихонов со своими товарищами устроился на поляне. Ждали самолет. Где-то недалеко стреляли. В это время привезли новые газеты. Все бросились читать.

Вдруг кто-то воскликнул:

– Вот это доктор! Доктор и парашютист. Истекая кровью, шестерых оперировал, а спасая седьмого – своего друга лейтенанта, скончался».

Мало ли было подвигов на фронте, но, услышав, что погибший хирург – горец из Дагестана, Николай Семенович все понял.

Вернувшись в Ленинград, Тихонов отправился сообщить печальную весть Резеде. Но ни ее самой, ни ее мамы Аминат дома не оказалось, сторож объявил, что обе женщины уехали.

Четвертая слева – Резеда Махмудова, слева от нее – мать, справа – Абусаид Исаев

Писатель вышел на улицу. Начинался артиллерийский обстрел. Дома он среди груды писем нашел маленький конверт от Резеды. С тех пор между ними началась переписка. Письма Н. С. Тихонова удивительны. Я не стану их пересказывать. В них ощущаешь неподдельную любовь писателя к Дагестану.

Ленинград, 12 мая 1943 г.

«Милая Резеда! Вот и снова весна, и в Дагестане, и у нас в Ленинграде… Мне хочется поговорить с Вами, как с представительницей Ленинграда в далеком от меня Буйнакске.

В Ленинграде хотя блокада прорвана, но не снята. И нам ежедневно об этом напоминают самым неприятным образом обстрелами и бомбежками. Правда, это уже не то, что было. На улицах вы уже не встретите ни дистрофиков, ни людей, пугающихся чего-либо. Мы закалились, и теперь нас, ленинградцев, ничто не берет. Но война, я думаю, когда-нибудь кончится же, и тогда, если буду жив и здоров, я обязательно доберусь до чудесных мест нашего Дагестана и в один прекрасный вечер постучусь в Вашу дверь, как дальний гость… И мы пойдем в горы, на Гуниб или куда-нибудь в другое прекрасное место и будем вспоминать все, что было, – и плохое, и хорошее.

Люди после войны должны быть лучше, добрее, справедливее, – недаром же столько лучших людей заплатили своей жизнью за то, чтоб восторжествовало добро.

…Вы будете молоды и прекрасны, я буду стар и выжат войной, как лимон, но это не помешает мне просить Вас вместе отправиться в горы, где мы все равны перед величием природы.

…Привет Вам самый горячий. Николай Тихонов».

Не удалось больному поэту снова побывать в Дагестане. Перед смертью он снова обратился к Резеде: «Два раза лежал в больнице, подвело сердце…»

8 февраля 1979 года его не стало. А 23 февраля из Львова я получил от Резеды Ибрагимовны скорбный рассказ – воспоминание о Николае Семеновиче Тихонове – большом друге Дагестана и горянке из аула Верхнее Казанище.

…Много лет Резеда Ибрагимовна работала заведующей подготовительными курсами Львовского университета. Скончалась она в январе 1983 года. Мир праху ее.

Как-то заспорили жители Капчугая и Кафыр-Кумуха, где больше популярных людей.

Горец из Кафыр-Кумуха привел длинный перечень своих земляков, имена которых завоевали добрую известность во всем Дагестане. Казалось, он победил. Но тут капчугаец спросил: «Ты всех перечислил?» – «Да, – был ответ, – а что?» – «А то, – произнес, торжествуя, капчугаец, – я назову только одно имя, и с тебя будет достаточно. Скажи, пожалуйста, земляк, кто президент Дагестана?»

Патриот Кафыр-Кумуха запнулся на полуслове, хлопнул себя по лбу: «Как я мог забыть об этом?». И, улыбаясь, поднял вверх руки.

Понять, почему он так сделал, поможет рассказ об одной капчугайской семье. Ее главу звали Абдул-Басиром Эльдаровым. Родился он в 1894 году. Всю жизнь трудился, строил колхоз, работал в Буйнакском райземотделе.

Однажды он, как обычно, после обеда просматривал газеты, слушал радио. Вдруг диктор взволнованно произнес, что будет передано особое сообщение. Роза – дочь Абдул-Басира – в это время убирала квартиру. Отец позвал ее, и они вдвоем прильнули к репродуктору. Через несколько минут Абдул-Басир и Роза услышали грозную весть о том, что началась война.

– Одевайся и иди в райком комсомола, – велел отец, а сам направился в горком партии. Больше домой он не вернулся. А ведь он страдал язвенной болезнью и мог не идти на фронт.

Извещение о гибели отца Роза не показала матери. Не выдержала бы женщина такого удара. Перед этим от менингита скончался единственный ее сын, брат Розы. Только надежда, что вернется Абдул-Басир, как-нибудь зарубцуются раны, помогала жить несчастной женщине.

Только в 1982 г. на воинском кладбище г. Николаева, после 39 лет поисков, Роза Абдулбасировна нашла могилу своего отца. Она была ухожена и с соответствующей надписью. Спасибо добрым людям. Отправила телеграмму в Дагестан. Но маму в живых это известие уже не застало.

В День Победы Роза Эльдарова плакала по любимому отцу, дала волю своим слезам, кричала и билась до тех пор, пока, обессилевшая, не свалилась с ног. Придавленная горем, она сидела одна, сложив руки на коленях, будто на собственных похоронах. Благо, дома никого не было, все высыпали на улицу. А на улице стреляют из ружей, играет музыка, поют ошалевшие от радости люди. Они бегут на площадь, расстилают ковры, целуются, танцуют, поют, орут, будто весь Буйнакск сошел с ума. Все правильно. Ведь четыре года, стиснув зубы, люди молчали. А теперь прорвало. Может, в тот майский день Роза Эльдарова была единственным человеком, кто сидел дома и, хотя была уже взрослой, чувствовала себя полной сиротой.