Вадим Эрлихман - Граф Дракула: Тайны князя-вампира

Подобные жуткие картины веками вдохновляли больное воображение людей, подобных маркизу де Саду — в его произведениях сажание на кол упоминается постоянно, еще и потому, что оно было извращенным подобием сексуального акта. Р. Флореску и Р. Макнелли в своей первой книге предположили, что болезненное пристрастие Дракулы к сажанию на кол объяснялось его импотенцией. В последующих трудах авторы отказались от подобных фантазий — и правильно сделали. Известно, что воевода стал отцом как минимум трех сыновей; многие легенды говорят о его любвеобильности и привлекательности для женщин. Если он и был к чему-то болезненно пристрастен, то прежде всего к соблюдению порядка в своей стране — и был готов бороться за это до последнего человека.

Жестокие казни Дракулы производили особенно ошеломляющее впечатление из-за того, что прежде в румынских землях существовала довольно мягкая система наказаний. Действовавшее там церковное право предусматривало, к примеру, за убийство пять лет поста и 150 молитв «Отче наш» в день, за воровство из храма — 50 ударов розгами и три года поста. В городах не было ни тюрем, ни постоянных палачей. Самое тяжкое преступление, заговор против князя, наказывалось отсечением головы с конфискацией имущества — но без всяких репрессий в отношении родных.

Такое положение в условиях постоянных войн и мятежей неизбежно вело к разгулу преступности, с которой Дракуле, желающему навести порядок в стране, пришлось бороться самыми суровыми способами. Инструменты для этой цели он мог позаимствовать в Трансильвании, где в 1453 году было введено магдебургское право, предусматривающее смертную казнь — причем весьма изощренную и болезненную. — за 53 вида преступлений. Турки, творившие массовые расправы над «неверными», также внесли свой вклад в ужесточение нравов: именно их приход открыл в Румынии эпоху кровавых казней и пыток, которыми отличились многие местные правители. То же сажание на кол, прежде неизвестное, стало привычным настолько, что еще в 1785 году «цивилизованные» австрийцы казнили этим способом вождей крестьянского восстания в Трансильвании. Но это был явный пережиток — пик суровости наказаний Европа преодолела как раз в XV–XVI веках, на переходе от Средневековья к Новому времени.

Написанные на исходе этой эпохи слова Шекспира «распалась связь времен» с гениальной простотой выражают суть случившегося. В условиях распада привычных роственных, идеологических, вассальных связей одни европейцы кинулись в водоворот религиозных и гражданских войн, другие, обездоленные бурными экономическими сдвигами, занялись разбоем, воровством и нищенством, — все это серьезно угрожало покою и безопасности не только простых обывателей, но и самого государства. Поэтому многие правители, вовсе не бывшие патологическими садистами, вынуждены были массово обезглавливать, вешать, топить всех нарушителей закона. Особенно свирепым было преследование нищих и бездомных, которые в отдельных регионах составляли до 10 % населения. Печально знаменитые «законы против нищих» Генриха VIII Английского унесли не меньше 100 тысяч жизней. Особой свирепостью отличалось законодательство в Центральной Европе, в том числе в Венгрии и Трансильвании. Там широко применялись такие виды казни, как сдирание кожи, сваривание в кипящем масле, ослепление, четвертование, колесование, заливание в рот и уши расплавленного свинца, а также, как уже говорилось, сажание на кол. Дракула выделялся разве что тем, что его казни совершались демонстративно, даже театрализованно — явно не для удовлетворения кровожадной натуры воеводы, а для примера его незаконопослушным подданным.

Стоит отметить и то, что поступки воеводы вполне соответствовали политической философии Ренессанса, когда правители, прежде хотя бы теоретически соотносившие свои действия с христианскими нормами, стали руководствоваться только собственной волей и страстями. «Государь» Макиавелли еще не был написан (он появится только в 1517 году), но основные его нормы уже воплощались в жизнь европейскими монархами. Вспомним, что еще при жизни Дракулы французский король Людовик XI держал своих врагов в железных клетках, медленно убивая их голодом, а вскоре после смерти господаря Ричард III Английский прикончил юных сыновей своего предшественника, чтобы захватить трон. В России в те годы великий князь Василий II и его противники «вынимали» друг другу глаза в борьбе за трон. Итальянские государи, щедрые покровители художников и ученых, зверствовали еще пуще — неаполитанский король Ферранте, к примеру, мумифицировал казненных врагов в причудливых позах и показывал их трупы гостям. Тиран Римини Сиджисмоидо Малатеста, прозванный «двуногим зверем», грабил церкви, убил двух своих жен (одну заколол кинжалом, другую отравил), насиловал собственных дочерей и даже зятьев. Чуть позже на всю Европу прославились кровавые дела семейства Борджиа, особенно поразительные из-за того, что глава этой семьи был папой римским, непогрешимым наместником Христа. На этом мрачном фоне деяния валашского князя выглядели не исключением, а скорее правилом.

Как ни странно, он был не одинок и в ославленном на века обычае обедать и пить вино среди казненных — что и было главным поводом для его обвинения в вампиризме. То же самое делал «белый рыцарь» Янош Хуньяди, однажды приказавший накрыть себе стол на поле битвы среди умирающих турок. Тем же занимались венгры после победы над турками у Брука в 1479 году, причем их командир Пал Кинижи потом еще и плясал на вражеских трупах, держа при этом в зубах отрубленную голову турка. По легендам, такие же пиры среди мертвецов устраивал Иван Грозный со своими опричниками, но это ничем не подтверждается, — как, впрочем, и пирушки Влада. Стоит отметить, что подобные же пиры гонителей христиан на фоне казненных (в том числе посаженных на кол) мучеников нередко изображались на иконах, что могло стать примером как для самого валашского воеводы, так и для сочинителей баек о нем.

Авторы, пишущие о Дракуле, — как в его времена, так и сейчас, — часто рисуют фантастическую картину царства смерти, в которое превратились его владения. Красноречивее всех оказался безымянный турецкий летописец: «Тараклу был безжалостен к своим подданным, как злейший тиран. Если в какой-нибудь деревне кто-либо совершал преступление, этот изверг карал всех жителей вместе с их женами и малолетними детьми, сажая их на колья. В своей столице Агач-Хиссар (Тырговиште), где он жил в деревянной крепости, он посадил большой сад, протянувшийся на шесть лиг и окруженный стеной с ворогами по обеим сторонам. Перед этими воротами он велел сажать на кол венгров и мятежных валахов с молдаванами. Внутри же стены на кол сажали воров и разбойников. Кроме того, он многих казнил мечом или распинал на крестах, и из-за крови, напитавшей землю, в этом саду росли прекрасные тюльпаны. Но и за пределами сада, везде, где росли большие деревья, на их ветвях висело не менее чем по одному повешенному. И он запрещал снимать их и хоронить, угрожая посадить на кол всех, кто попытается это сделать. Поэтому плоть казненных становилась пищей ворон и стервятников».