Вадим Эрлихман - Граф Дракула: Тайны князя-вампира

В наши дни место, куда она упала, зовется Рэул Домнеи, "речка госпожи"; камни там красны, будто на них пролилась кровь несчастной Снежаны.

Скорбь воеводы, узнавшего о гибели жены, не помешала ему действовать быстро и решительно. Он знал, что Поенари долго не выстоит, и решил уйти, оставив гарнизон крепости прикрывать свой отход — фактически бросив его на верную гибель. Должно быть, он рассуждал так же, как герой Брэма Стокера: "С кровавого поля боя, где гибли его полки, он приходил домой один… Его обвиняли в непомерной гордыне (в оригинале стоит: "They said that he thought only of himself’). Чушь! Что могут крестьяне без предводителя?" Дракула был уверен, что его спасение, даже ценой многих жизней, в конце концов позволит Валахии обрести свободу. Жители деревни Арефу, расположенной у подножия горы, показали ему тайную тропинку через лес, ведущую от замка в безопасное место. Еще до рассвета сам господарь и еще десять человек, одним из которых был маленький Михня, покинули замок и спустились по узкой деревянной лестнице в пещеру на берегу реки, куда из Арефу привели самых быстрых лошадей — крестьяне набили им подковы задом наперед, чтобы турки не нашли беглецов по следам.

Вскочив на коней, Дракула, его спутники и пятеро проводников поспешили прочь от Поенари. Как раз в это время турецкие пушки начали обстреливать замок. Испуганные лошади пустились вскачь, и Михня, сидевший за спиной одного из всадников, не удержавшись, свалился на землю. Возвращаться за ним — значило попасть в руки турок, и Дракула ускакал прочь, много лет думая, что его сын мертв. Однако мальчика, — опять-таки по легенде, — утром нашел пастух, живший у подножия замка и воспитал его как своего сына. Лет через десять, узнав, что Влад жив и находится в Буле, пастух открыл юноше, кто его отец, и отправил его в Сибиу, откуда тот добрался до Венгрии. Говорили, что, вернувшись к власти, господарь щедро одарил спасителя своего сына землей и деньгами.

Приведя Дракулу и его людей на лесную поляну у отрогов Фэгэрашских гор, пятеро крестьян из Арефу осадили коней, и старший из них, седой Исайя, сказал:

— Все, государь, дальше лежат земли венгерского короля, туда турки не сунутся. Поезжай вперед, а мы вернемся к себе домой. У нас люди надежные, будут молчать как рыбы.

На прощание Дракула решил наградить крестьян. Бумаги у него не было, и он написал дарственную на пяти заячьих шкурках, подарив мужикам все окрестные горы, которые можно окинуть взглядом, вместе с лесом, зверями и рыбой. Особо было отмечено, что никакая власть, светская или церковная, не может отнять это дарение. После ухода воеводы крестьяне бережно передавали заветные шкурки из поколения в поколение, и сегодня одна из них хранится в Национальном музее Бухареста. Дарственная, которую, как ни странно, свято соблюдали все последующие господари Валахии, передала жителям Арефу ни много ни мало 5000 гектаров земли. Понятно, что в этой деревне Влад Цепеш до сих пор остается любимым героем, — еще и потому, что обеспечивает постоянный приток туристов.

Даже если в 1462 году у Дракулы были такие же преданные почитатели, к осени его положение стало безнадежным. Он мог скитаться по горам до зимы, но холод все равно выгнал бы его на равнину — прямо в руки турок и "любящего" брата. Мог бежать в соседнюю Трансильванию, но саксы вряд ли простили бы ему набеги и зверства. Другой путь отступления, в Молдову, тоже был закрыт. Из-за событий в Килии былая дружба со Стефаном превратилась во вражду, и в Сучаве Влада вряд ли ждала теплая встреча. Оставалась только одна дорога — в Венгрию. Пускай король Матьяш его не любит (у Дракулы уже не было сомнений на этот счет), но он должен понимать, что в будущей войне с турками Валахия — его главный союзник.

Влад знал, что король с сильным войском направляется в Брашов, чтобы защитить Трансильванию от возможного турецкого вторжения. Он отправил к Матьяшу послов — нет, не с просьбой о помощи, этого он не стал бы делать, а с предложением вместе напасть на турецкие гарнизоны в Валахии и сделать эту страну плацдармом будущего крестового похода. Если даже его небольшое войско едва не выгнало турок из Болгарии, то целая армия с рыцарской конницей, с пушками и пищалями вполне сможет это сделать. А дальше — Константинополь, и он во главе крестоносцев въезжает в святой город на своем вороном коне… Кто знает, может быть, именно ему суждено возродить православную империю на берегах Босфора? Ведь ему еще только тридцать, он полон сил и жажды действия. Король не должен, не может ему отказать!

Матьяш и правда не отказал по сообщению его придворного хрониста Антонио Бонфини, он пообещал "проследовать в Валахию для ее освобождения от турок… и отдать валашскому князю в жены свою родственницу". Для переговоров о сотрудничестве Дракула со своими людьми в сентябре прибыл в Брашов, разместившись в румынском предместье Шейи. Целых два месяца прошли в бесплодном ожидании — король долго не мог добраться до города, потом приехал, но под разными предлогами откладывал встречу с господарем. Наконец, тот вспылил и заявил венгерским придворным, через которых общался с Матьяшем, что возвращается на родину, чтобы самостоятельно освободить ее от турок, а свой союз с королем считает расторгнутым. Это помогло — уже на другой день Корвин, проглотив обиду, приказал отряду словацких наемников во главе с командиром "черного войска" Яном Искрой направиться с Владом в Валахию, — по его словам, это был лишь авангард большой венгерской армии, которая вскоре будет отправлена на помощь соседям. Словаков было около тысячи — мало, но лучше, чем ничего. К тому же это были опытные воины, и с ними Дракула надеялся серьезно потрепать турок, непривычных к зимней войне.

Медленно продвигаясь на юг, отряд 26 ноября добрался до пограничного замка Кёнигштейн (ныне Оратя), стоящего на высокой скале у моста через Дымбовицу. Там наметили ночевку, и словацкие командиры вместе с Владом начали карабкаться вверх по крутой тропе. На полдороге шедшие впереди и сзади господаря словаки внезапно набросились на него, сбили с ног и связали. В это время внизу, в долине, их подчиненные так же оперативно набросились на "храбрецов" Влада, не ожидавших нападения. Тех, кто пытался сопротивляться, зарубили, остальных отпустили, отобрав оружие. Дракула еще не опомнился от крушения своих великих надежд, как его грубо забросили на спину коня и галопом повезли на север, в Венгрию. Он еще не знал, что там ему суждено провести почти все оставшиеся ему годы жизни.

Узнав о пленении воеводы, его враги вздохнули с облегчением. Раду Красивый понемногу продолжал налаживать жизнь в разоренной Валахии. Может, он и стал бы неплохим правителем, если бы не нараставший с каждым годом турецкий гнет. Проклятия голодных, разоренных податями матерей, чьих сыновей забрали в янычары, сыпались на голову нового князя. Даже бояре, вначале встретившие его как избавителя, начали роптать и интриговать в пользу Данешти. Мехмед II на время оставил задунайские земли в покое, торопясь вычеркнуть из памяти образ проклятого Казыклу. Вскоре после возвращения из похода он сказал придворным: "Пока венгры владеют Белградом, а валахи Килией, Дунай не будет нашим". Свою жажду завоеваний он обратил на других — уже в 1463 году была завоевана Босния, с короля которой, Степана Томашевича, турки живьем содрали кожу. После захвата итальянских колоний в Греции султан вступил в затяжную войну с Венецией на море. На далеких восточных рубежах его армия теснила войска персидского шаха у хребтов Кавказа.