Борис Соколов - Михаил Тухачевский: жизнь и смерть «красного маршала»

Лидия Норд часто сознательно искажает даты и должности многих руководящих военных работников, в чем ее неоднократно уличали критики. Однако в ряде случаев сведения ее абсолютно точны, причем о людях достаточно малоизвестных, что называется, не первого ряда, о которых могли знать только те, кто действительно служил вместе с Тухачевским. Например, как мы помним, описывая визит Михаила Николаевича в лесничество, свояченица в качестве его спутника называет некоего Садлуцкого, начальника артиллерии Западного фронта. И на самом деле эту должность занимал человек с такой фамилией, ни в какие энциклопедии, правда, попасть не удостоившийся. О нем упоминает, в частности, в своих мемуарах такой надежный свидетель, как главный маршал артиллерии H. Н. Воронов. В 1921 году Николай Николаевич вернулся из польского плена и стал командовать батареей одной из дивизий Западного фронта, оказавшись в подчинении у „инспектора артиллерии фронта В. К. Садлуцкого“. Точна Норд и в перечислении командующих военными округами в середине 30-х годов, что неудивительно, если ее муж ведал высшими командными кадрами Красной Армии. Упоминает она и подтверждаемый другими источниками конфликт Тухачевского с Политуправлением Западного округа, связанный с обвинениями в „моральном разложении“.

Интересно, что советская госбезопасность быстро вычислила, кто скрывается под псевдонимом Лидия Норд. И за грехи вдовы-эмигрантки перед властью отвечать пришлось расстрелянному мужу. Хотя в январе — феврале 1957 года Тухачевский и его товарищи, включая Фельдмана, были реабилитированы как в судебном, так и в партийном порядке, но Борис Миронович оказался единственным из них, кто так и не попал ни в одну советскую энциклопедию, изданную с тех пор. Нет его в „Советской Военной Энциклопедии“, ни в „Большой Советской Энциклопедии“, ни в двух изданиях энциклопедии „Гражданская война и военная интервенция в СССР“ (последнее издание вышло в 1987 году, уже в начале перестройки), хотя не только Тухачевский, но Корк, Путна, Эйдеман и прочие удостоены там отдельных статей. Сейчас как раз выходит российская „Военная энциклопедия“, но до буквы „Ф“ она еще не дошла. Интересно, простят ли Фельдмана теперь, удостоят ли наконец краткого биографического очерка?

Лидия Норд, создавая образ мужа — преподавателя академии, упоминает, что он ночами работал над военно-теоретическим трудом о будущей войне. Между тем, Фельдман, который, в отличие от Тухачевского, еще в 1921 году успел закончить военную академию РККА, действительно написал в 1931 году, в бытность начальником штаба Ленинградского военного округа, такую книгу. Она называлась „К характеристике новых тенденций в военном деле“ и на протяжении года выдержала два издания. Наверняка эта книга писалась в тесном контакте с Тухачевским, который тогда же, весной 31-го, начал работу над своим главным трудом — „Новые вопросы войны“. К этой работе мы еще вернемся. Пока же хочу немного отвлечься и сказать несколько слов о труде Фельдмана.

Борис Миронович, хотя и был близким другом Тухачевского, сохранял хорошие отношения и с его антагонистом Ворошиловым, помогавшим Фельдману в годы гражданской войны и позднее, уже в мирное время. Комкор называл наркома обороны отцом. Эта дружба не спасла Фельдмана от гибели. Но в 1931 году Борис Миронович своей судьбы не знал и с сыновьей признательностью решил в своей книге потрафить старому конармейцу Клименту Ефремовичу, утверждая, что кавалерия будет играть значительную роль в будущей войне: „Конница, вытесняемая могучей техникой с поля боя, приобретает большую, в сравнении с прошлым, ценность на театре военных действий. Богато оснащенные техникой армии находятся в большей зависимости от своего тыла, чем армии мировой войны. Ахиллесова пята моторизованных и механизированных армий — тяжеловесный тыл, с огромными запасами огнеприпасов, цистернами с бензином и маслом. Роль конницы, которая, найдя пути к этому чувствительному тылу, создает ему угрозу, еще больше возрастает в сравнении с прошлым. Технически богатая пехота — это оружие фронтальных действий. Чем больше танков, пулеметов, орудий, тем больше осложняется маневр пехоты. Конница и в будущей войне останется наиболее мощным оружием флангового воздействия. Таким образом, новая техника, изживая тактическую деятельность конницы, сводя бой в конном строю к редкому и счастливому исключению, усиливает размах оперативного и стратегического ее использования. Одновременно с перемещением боевой деятельности конницы с поля боя на театр войны (то есть в неприятельский тыл. — Б. С.) происходит перемещение ее силы с холодного оружия на огневые и прочие… технические средства… в кавалерийских дивизиях передовых армий уже введено такое новое вооружение, как бронемашины, танки, самолеты.

Благодаря внедрению техники конница приобретает еще большую подвижность, что вместе с усилением огневой мощи возрождает ее былую славу. Будущая конница — это сочетание лихости всадника, подвижности коня с мощными огневыми средствами — бронемашинами, самолетами, артиллерией, танкетками. Конница, сдав в архив истории древнюю пику и вместе с ней архаичный взгляд на боевое применение конницы, должна серьезно готовиться к новой своей роли на театрах военных действий. Удар холодным оружием — это самое простое и легкое; он стар, как мир; удар же массированной конницы во взаимодействии с новейшей техникой требует более солидной выучки и более серьезной подготовки. Наша красная конница, не забывая ни на минуту, что восточноевропейский театр, на котором ей придется действовать на первых порах, а также социально-экономические и политические факторы во вражеском тылу открывают перед ней совершенно новые горизонты, должна полностью овладеть искусством ведения огневого боя, полностью овладеть применением современной техники. Программа ближайших лет должна предусмотреть насыщение красной конницы самоходной артиллерией, бронемашинами и легкими танками. Красная конница — грозное оружие в будущей нашей схватке с империализмом; петь ей отходную, превращать ее в ездящую пехоту — ошибочно и вредно“.

Да, вдохновенный гимн красной кавалерии, ничего не скажешь. Ворошилову с Буденным наверняка приятно было это читать. Как видим, противостояние в дискуссии о роли конницы в будущей войне не вполне совпадало с разделением высокопоставленных военных на группировки Ворошилова и Тухачевского, а было сложнее, драматичнее.

Справедливости ради отметим, что и сам Ворошилов не был противником насыщения армии новой техникой. В качестве эпиграфа к своей работе Фельдман привел цитату из выступления наркома на IX съезде комсомола в январе 31-го: „Война в нынешних условиях требует огромного количества машин, причем машин различного назначения, разных названий и огромной технической сложности. Война механизируется, индустриализируется, превращаясь в огромную… фабрику истребления людей“. Тухачевский, правда, в отличие от Ворошилова и своего друга Фельдмана, коннице особого значения не придавал, и в „Новых вопросах войны“ даже не нашел для нее отдельного параграфа. Но из этого не следует, что в тот момент он принципиально иначе смотрел на роль танков и другой боевой техники. Просто кавалерийскими соединениями Тухачевский никогда не командовал и оценивал возможности новых средств борьбы прежде всего с точки зрения насыщения ими пехоты. Например, и Тухачевский, и Фельдман различали танки непосредственной поддержки пехоты и танки дальнего действия, способные вести бой самостоятельно, в составе механизированных соединений. Причем Фельдман считал, что еще нельзя с уверенностью сказать, какая тенденция в развитии танковых войск в конечном счете одержит верх. Тухачевский же на первый план ставил самостоятельные действия танков по „захвату тыла“ противника.