Б Соколов - Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

В 1929 году Жуков действительно получил выговор по партийной линии - за пьянство и неразборчивость в связях с женщинами. В решении партбюро прямо не говорилось, конечно, о том, которую из двух жен Георгий Константинович должен предпочесть. Но в разговорах партийные товарищи наверняка ясно дали понять, что желательно вернуться к заявительнице. И дело тут не в том, что Александра Диевна родила первой. Коллеги Жукова прекрасно понимали: если он останется с Волоховой, то поток жалоб от Зуйковой не прекратится (позднее она будет жаловаться в инстанции на третью и четвертую из жуковских жен, требуя, чтобы мужа вернули в семью). Поэтому для начальства и партбюро желательно было, чтобы комполка отказался от Марии Николаевны и остался с Александрой Дневной.

Георгий Константинович сознавал, что от его решения зависит дальнейшая карьера. Комполка как раз собирались посылать на очередные курсы усовершенствования с перспективой последующего выдвижения на командование бригадой. Мучительную проблему выбора Жукову помог решить старый друг Янин. Антон Митрофанович только что овдовел, а трехлетнему сыну требовалась материнская забота. Вот и взял себе в жены сестру умершей Полины и усыновил ее грудную дочку, дал ей свою фамилию. И свой брак Мария Николаевна с Антоном Митрофановичем официально регистрировать не стали. Но, чтобы не ставить друга в двусмысленное положение, Янин решил уехать с женой и детьми на новое место службы. Западный, один из двух крупнейших (наряду с Украинским) военных округов, пришлось сменить на второстепенный Северо-Кавказский. Тем самым Янин поставил крест на своей военной карьере - так и погиб в 42-м в звании полковника.

Мария Николаевна тоже помогла своему любимому сделать правильный, с ее точки зрения, выбор в пользу карьеры, по собственной инициативе покинув Георгия Константиновича. Если, разумеется, соответствует истине рассказ Маргариты Жуковой о том, будто отец признавался матери, что случай с ней единственный, когда его оставила любимая женщина. Может быть, здесь мы имеем еще одну красивую легенду?

В том, что две первые жены Жукова по-разному повели себя в критической ситуации, свою роль мог сыграть и их возраст. Александра Диевна была на целых четыре года моложе Георгия Константиновича, а Мария Николаевна - всего на год. Вероятно, Волохова была женщиной более умудренной и рассудительной, не хотела ломать жизнь любимому человеку, раз уж создалась такая безысходная ситуация. И, наверное, она все-таки сильно любила Георгия Константиновича и готова была отказаться от своего счастья, лишь бы ему было хорошо. Как мы убедимся в дальнейшем, жизнь Жукова с Зуйковой складывалась трудно. Александра Диевна делала все, чтобы удержать мужа, который время от времени ее покидал, уходя к другим женщинам.

Нельзя, однако, представлять дело так, будто Александру Диевну Жуков совсем не любил и жить с ней согласился только под угрозой исключения из партии, как следует из рассказа Маргариты Георгиевны. Да и к дочери Эре он с самого начала испытывая самые теплые чувства и не хотел с ней расставаться. Вот что, например, писал Георгий Константинович Александре Диевне 21мая 1929 года, когда родившейся 16 декабря 1929 года Эре было всего полгода, а Маргарита еще не родилась: "Ты пишешь, что я больше пишу и справляюсь о доченьке! А разве тебе этого мало? Кроме того, как ты можешь себя отделить от доченьки... Целуй доченьку". Замечу, что из этого письма можно понять: жена была недовольна, что в одном из предыдущих посланий муж больше интересовался не ее проблемами, а здоровьем дочки. А ведь это было еще до того, как скандал с двоеженством стало обсуждать партбюро и после которого любви Жукова к Александре Диевне наверняка поубавилось. Нет, чувствуется, что и до рождения дочери у Волоховой Георгий Константинович особо сильного чувства к Зуйковой не испытывал и больше беспокоился о новорожденной Эре, чем о ее матери.

Скандал постепенно сошел на нет, обстановка разрядилась, и Георгий Константинович продолжил свое восхождение по ступенькам военной иерархии. В конце 1929 года его направили в Москву на курсы по усовершенствованию высшего начальствующего состава (КУВНАС). Занятия проходили в здании Наркомата обороны на улице Фрунзе (ныне Знаменка). Здесь Жуков в течение трех месяцев слушал лекции по тактике и оперативному искусству. Уже весной 1930 года он вернулся в 7-ю Самарскую дивизию, где с января был новый комдив - Рокоссовский, хорошо знакомый по Ленинградской кавшколе. В мае Жукова назначили командиром 2-й кавбригады все той же 7-й дивизии. В состав бригады вошли 39-й и 40-й полки.

8 ноября 1930 года Рокоссовский представил аттестацию на Жукова: "Сильной воли. Решительный. Обладает богатой инициативой и умело применяет ее на деле. Дисциплинирован. Требователен и в своих требованиях настойчив. По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив. В военном отношении подготовлен хорошо. Имеет большой практический командный опыт. Военное дело любит и постоянно совершенствуется. Заметно наличие способностей к дальнейшему росту. Авторитетен. В течение летнего периода умелым руководством боевой подготовкой бригады добился крупных достижений в области строевого и тактически-стрелкового дела, а также роста бригады в целом в тактическом и строевом отношении. Мобилизационной работой интересуется и ее знает. Уделял должное внимание вопросам сбережения оружия и конского состава, добившись положительных результатов. В политическом отношении подготовлен хорошо. Занимаемой должности вполне соответствует. Может быть использован с пользой для дела по должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы. На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может - органически ее ненавидит".

С данной аттестацией Жуков познакомился только в годы Великой Отечественной войны, когда уже был заместителем Верховного Главнокомандующего. В конце октября или начале ноября 1942 года под Сталинградом главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов случайно стал свидетелем беседы Жукова и Рокоссовского по поводу этого документа и изложил ее содержание в своих мемуарах: "Из дружеской беседы Жукова и Рокоссовского я узнал, что они, оказывается, старые товарищи и сослуживцы. В свое время, когда Рокоссовский командовал кавалерийской дивизией, Жуков был там одним из командиров полков. Вспомнили старую совместную службу, и Жуков сказал, что он недавно читал аттестацию, данную ему Рокоссовским в те времена.

- Я тебе дал тогда хорошую и правдивую аттестацию и смысл ее могу повторить и сейчас, - сказал Рокоссовский. - В ней говорилось, что ты волевой, решительный и энергичный командир полка (возможно, здесь Константин Константинович говорил не о той аттестации, что я только что процитировал, а о предшествовавшей, когда командир полка Жуков выдвигался на должность командира бригады. - B.C.). Достижения поставленной цели добиваешься, преодолевая любые препятствия. У тебя высокая требовательность к подчиненным, подчас она переходит границы, но требовательность к себе также высока. Этой аттестацией ты представлялся на повышение по службе.