Б Соколов - Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

- Вы что же, - спросил Сталин, - предлагаете ослабить направление на Москву?

- Нет, не предлагаю. Но противник, по нашему мнению, здесь пока вперед не двинется, а через 12-15 дней мы можем перебросить с Дальнего Востока не менее восьми вполне боеспособных дивизий, в том числе одну танковую. Такая группа войск не ослабит, а усилит московское направление.

- А Дальний Восток отдадим японцам? - съязвил Мехлис. Я не ответил и продолжал:

- Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.

- А как же Киев? - в упор смотря на меня, спросил Сталин.

Я понимал, что означали два слова "сдать Киев" для всех советских людей и, конечно, для Сталина. Но я не мог поддаваться чувствам, а как начальник Генерального штаба обязан был предложить единственно возможное и правильное, по мнению Генштаба и на мой взгляд, стратегическое решение в сложившейся обстановке.

- Киев придется оставить, - твердо сказал я. Наступило тяжелое молчание... Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее:

- На Западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Ельнинский плацдарм гитлеровцы могут позднее использовать для наступления на Москву.

- Какие там еще контрудары, что за чепуха? - возмутился Сталин. - Опыт показал, что наши войска не умеют наступать... - И вдруг на высоких тонах бросил: - Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Я не смог сдержаться и ответил:

- Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользу Родине.

Опять наступила тягостная пауза.

- Вы не горячитесь, - сказал Сталин. - А впрочем... мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся...

- Я человек военный и готов выполнить любое решение Ставки, но имею твердую точку зрения на обстановку и способы ведения войны, убежден в ее правильности и доложил так, как думаю сам и Генеральный штаб.

Сталин не перебивал меня, но слушал уже без гнева и заметил в более спокойном тоне:

- Идите работайте, мы тут посоветуемся и тогда вас вызовем. Собрав карты, я вышел из кабинета с тяжелым чувством собственного бессилия. Примерно через полчаса меня пригласили к Верховному.

- Вот что, - сказал Сталин, - мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем. А вас используем на практической работе. У вас большой опыт командования войсками в боевой обстановке. В действующей армии вы принесете несомненную пользу. Разумеется, вы остаетесь заместителем наркома обороны и членом Ставки.

- Куда прикажете мне отправиться?

- А куда бы вы хотели?

- Могу выполнять любую работу. Могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.

- Не горячитесь, не горячитесь. Вы вот тут докладывали об организации контрудара под Ельней. Ну и возьмитесь за это дело. - Затем, чуть помедлив, Сталин добавил: - Действия резервных армий на ржевско-вяземской линии обороны надо объединить. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?

- Через час.

- Шапошников скоро прибудет в Генштаб. Сдайте ему дела и выезжайте.

- Разрешите отбыть?

- Садитесь и выпейте с нами чаю, - уже улыбаясь, сказал Сталин. - Мы еще кое о чем поговорим.

Сели за стол и стали пить чай, но разговор так и не получился. На следующий день состоялся приказ Ставки".

Почти шекспировская драма, правда, с немного фарсовым чаепитием в финале! Простодушный читатель подивится жуковской прозорливости. Надо же, еще в конце июля так точно предсказал, что случится под Киевом, Ленинградом и Москвой, как именно там будут действовать германские войска. И ведь все сбылось, как по-писаному!

Перед нами умный Жуков, безуспешно убеждающий не смыслящего в военном деле Сталина в справедливости своих выводов. И замечательные, многократно цитировавшиеся сталинские слова: "Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся!" Какой замечательный подарок для шестидесятников-антисталинистов! Вот, мол, говорят, что Сталин - правоверный наследник Ленина, а посмотрите, с каким пренебрежением он отзывается о творце Октябрьской революции. И Жуков, не стерпев оскорбления, сам подает в отставку. Сталин отставку принимает, но в глубине душе чувствует, что был не прав, и в конце разговаривает с Георгием Константиновичем уже вежливо и доброжелательно. Не Сталин убрал Жукова с поста начальника Генштаба, а Жуков сам ушел, когда решил, что раз Верховный его рекомендаций не слушает, то лучше непосредственно командовать войсками и бить немцев.

Только немногие, боюсь, обратят внимание на одну несуразность в докладе Жукова, Если главного удара немцев Генштаб и его начальник ожидали по Центральному фронту и далее во фланг Юго-Западного, то зачем вдруг понадобилось срочно организовывать контрудар на западном направлении, чтобы ликвидировать ельнинский плацдарм? Не лучше ли было бы потребные для такого контрудара силы и средства использовать для того, чтобы отразить угрозу Киеву?

И еще одна странность. Жуков почему-то предпочитает излагать собственные предложения своими словами, не цитируя никаких документов. Между тем трудно вообразить, что Георгий Константинович столь важные рассуждения о дальнейшем ходе войны не оформил в виде письменного меморандума, ограничившись устным докладом Верховному Главнокомандующему. Да и карты, и справки для доклада ему должны были готовить сотрудники Генштаба. После того как Ватутина на 9-й день войны назначили начальником штаба Северо-Западного фронта, ближайшим к Жукову человеком стал давний друг Василевский.

Те трое, кому будто бы докладывал Георгий Константинович: Сталин, Маленков и Мехлис - мемуаров не оставили. Маленков, правда, когда появились жуковские мемуары, был еще жив, но подтвердить или опровергнуть утверждения маршала не имел никакой возможности. Георгий Максимилианович находился, не без помощи Жукова, в глубокой опале и был прочно отлучен от средств массовой информации. А вот Василевский мемуары оставил. И там смещение Жукова с поста начальника Генерального штаба выглядит немного иначе, чем в "Воспоминаниях и размышлениях": "В разгар Смоленского сражения, 30 июля, чтобы надежнее прикрыть направление на Москву и создать здесь более глубокую оборону. Ставка образовала Резервный фронт. Его командующим стал Г.К. Жуков... Начальником Генерального штаба в ночь на 30 июля был назначен Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. Сталин предпочел использовать командный опыт Жукова непосредственно в войсках. Во главе всего штабного аппарата встал тот, кто в те месяцы мог, пожалуй, лучше чем кто-либо обеспечить бесперебойное и организованное его функционирование".