Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

«Герман Геринг, — продолжает она, — стоял перед пылающим очагом и смотрел на пламя. Две большие свастики из кованого железа висели по обеим сторонам решетки, за которой полыхали поленья. Свастика… ему казалось, что он всегда знал ее и всегда здесь жил. Символы не нужно ни объяснять, ни говорить о них. Они живут в крови и в душе. Вдруг на лестнице появилась женщина и стала спускаться — женщина благородного, королевского облика. Это была Карин, сестра владелицы замка. Ее синие глаза встретили изучающий взгляд Германа Геринга. Прекраснейшая женщина… сердце радостно забилось в его груди! Не в состоянии вымолвить ни слова, он замер в благоговении. Он чувствовал себя так, как будто знал ее всегда. Чувство, которое мгновенно вспыхнуло между ними, тоже нельзя объяснить, и о нем невозможно что-то говорить. Оно также живет в крови и в душе!»

Герман Геринг не мог войти в жизнь Карин фон Кантцов в более сложный для нее момент. Высокая брюнетка тридцати двух лет, с глазами такими же ярко-синими, как и у молодого германского пилота, была одной из пяти дочерей шведского аристократа барона Карла фон Фока и англо-ирландки жены Халдайн Бимиш. Из ее четырех сестер одна осталась дома, другая вышла замуж за художника, а еще две оставшиеся, которые были ей наиболее близки, вышли замуж за аристократов: Мари — за графа фон Розена, а ее самая старшая сестра, Фанни, за графа фон Виламовитца-Мёллендорфа, германского офицера, который был убит на войне. Сама Карин была уже десять лет замужем за профессиональным шведским военным Нильсом фон Кантцовым, от которого имела восьмилетнего сына Томаса. Но семейная жизнь не заладилась, и вовсе не по вине мужа, который очень сильно ее любил и продолжал любить глубоко и преданно до конца жизни. Главным образом это произошло из-за того, что восхитительная Карин, мечтательная натура, воспитанная на романтических скандинавских легендах, неустанно искала героя, который заставил бы бурлить ее кровь, она заскучала со своим респектабельным мужем от гарнизонной жизни в череде сменяющихся один другим шведских городов.

Однажды присев на софу перед ревущим огнем в огромном зале замка Рокельстад, она с возрастающим волнением стала прислушиваться к разговору между мужем своей сестры и приятным молодым пилотом. Следует заметить, что в эти годы Герман Геринг был весьма хорош собой и выглядел привлекательнее, чем когда-либо. Поощряемый Эриком фон Розеном, он рассказывал о своей службе на Западном фронте в полку «Рихтгофен», а затем перешел к описанию ужасных вещей, которые творились в Германии, и жестоким последствиям версальского диктата союзников. Его слушали люди, глубоко сочувствовавшие германской нации. Несмотря на английское происхождение баронессы фон Фок, все ее дочери (как и фон Розен) во время войны были настроены горячо прогермански и ежедневно в семейной часовне произносили молитвы за победу фатерланда. Воодушевленный вином, теплом и очевидным дружелюбием внимавших ему слушателей, а также сознанием того, что на него обращен взгляд Карин фон Кантцов, не двигавшейся со своего места в полумраке, Геринг блистал остроумием и красноречием и вместе с тем был скромен. Что же касается очаровательной брюнетки, то для нее он был просто неотразим — тот самый герой, которого она так давно и так страстно желала встретить.

«Он тот самый человек, о котором я всегда мечтала», — сказала она потом своей сестре Фанни.

Как пишет дальше Фанни, в какой-то момент Эрик фон Розен взял в руку бокал, «наполненный германским вином», и поднял его за день, когда «Германия найдет себе лидера, который снова сделает ее народ свободным». «Возможно, мы услышим о нем уже совсем скоро», — добавил он. Граф поднялся на ноги, взял руку немца в свою, и они торжественно выпили за будущее Германии. После этого фон Розен взял свою лютню, и они затянули старинные скандинавские и германские песни о доблестных деяниях их героических предков. Герман Геринг, «глубоко тронутый таким проявлением симпатии, присоединился к пению со слезами на глазах».

Его новые друзья были им очарованы. Сентиментальная Фанни отобразила это событие так:

«Впоследствии Герман Геринг никогда не мог много говорить с Карин об их первом памятном вечере. Его душа была глубоко взволнована тем, что произошло. Это было подобно тому, как если бы одинокий буревестник после долгого полета над пустынным морем наконец увидел землю».

Он не забыл спросить у Карин ее стокгольмский адрес и попросить о следующей встрече.

Капитан Нильс фон Кантцов, его жена Карин и их сын Томас жили в это время в небольшом доме на Грев-Карлавеген в Стокгольме. Туда и был приглашен на семейный обед в начале 1921 года Герман Геринг. Нильс фон Кантцов, должно быть, чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку ни его супруга, ни Геринг особенно не старались скрывать свои чувства, а страсть, которую они испытывали друг к другу с первого взгляда, от разлуки стала еще сильнее.

Томас фон Кантцов, которому в это время было только девять лет, сумел сохранить живые впечатления об этой своей первой встрече с Германом Герингом.

«Он мне сразу понравился, — вспоминал он, — и это не казалось удивительным. Он был веселым парнем. Было очевидно, что он не привык к детям и поначалу был сдержан. Но он относился ко мне как к взрослому и очень серьезно слушал все, что я говорил. Он заставлял нас всех много смеяться, как я помню, особенно когда так забавно рассказывал о своих воздушных приключениях. Я видел, что отец находится под большим впечатлением от него. Что же касается мамы, то я заметил, что она почти не сводила с него глаз. Тогда я не мог выразить это словами, но я чувствовал, что она влюблена».

Если их первая встреча в отблесках пламени в замке Рокельстад очаровала их, то вторая ничуть это очарование не уменьшила. Карин фон Кантцов никогда не противилась велению своего сердца, вместе с тем она не была склонна заводить тайные отношения. Она быстро сравнила себя и Геринга с трагическими влюбленными из любимой оперы.

— Мы как Тристан и Изольда, — сказала она Фанни. — Мы испили любовного напитка и теперь беспомощны, о, так мучительно беспомощны под его воздействием.

Некоторое время она встречалась со своим возлюбленным в доме родителей на Грев-Турегатан в Стокгольме, посещая крошечную фамильную часовенку, стоявшую на улице за домом фон Фоков, где они могли держаться за руки и молиться вместе. Эта часовня была местом встречи членов религиозной сестринской общины, носящей название «общество Эдельвейс», которое было основано англо-ирландской бабушкой Карин и исповедовало некий религиозный «винегрет», замешенный на мистицизме. Карин после их первого совместного собрания в часовне подарила Герингу живой эдельвейс, и с этого момента он стал носить его на своей шляпе.