Василий Соколов - Избавление

"Ишь... локатор... - морщится Хорти. - У самого брюха набито, как бочка пивная... На фронт не дошлешься".

Хорти не хочет сознаться, хотя бы самому себе, что и он забыл дорогу в войска - труслив адмирал до невозможности. Да и где ему было обрести мужество, в каких морских или сухопутных сражениях закалить волю? Не было в природе таких сражений! А уж если проявил себя, так разве во время усмирения революционных венгров в девятнадцатом году, когда была задушена и потоплена в крови народная власть в Венгрии... Но то была не война, а избиение почти безоружных масс. А настоящая война полыхает сейчас вон там, у ворот столицы. Но как раньше, так и теперь, когда крах надвигается, Хорти и не думает тешить своими визитами солдат. Пусть этим занимаются другие, а ему сан регента не позволяет.

Кончил говорить генерал Вереш, сел, отдуваясь, весь расфуфыренный, в орденах и аксельбантах, - поистине петух, да только ничего конкретного не предложил - так и не проклюнул жестянку. Поднялся министр обороны, может, этот что-то предложит, найдет выход из затруднений.

- Чем ближе русские, тем сильнее должно быть наше сопротивление. Нашу столицу мы не сдадим большевикам. Развалим, но не сдадим! - заговорил министр, и Хорти, превозмогая боль в животе, прислушался. - Если бы войска англосаксов, по крайней мере хоть символически, оккупировали часть страны, то это было бы наилучшим исходом как для немцев, так и для нас. Против этого немцы не смогут возражать, так как в случае краха они сами сдадут Западный фронт, но ни в коем случае не сдадут Восточный. Мы за англо-американскую оккупацию, пускал бы и символическую!

- Русские не будут считаться с символической англосакской оккупацией, - подает реплику министр финансов.

Все бросают на него насмешливые взгляды: "Этот куда лезет? Занимался бы подсчетом каждого пенго, казна совсем пуста, а не совался бы в военную стратегию!"

В зал летит другая ядовитая реплика, теперь уже из уст министра иностранных дел:

- Поздно, господа. Мы пришли к шапошному разбору. - Видя, что его не совсем поняли, министр встал и пояснил: - Мы не раз вступали в контакты с англосаксами, вспомните поездку нашего представителя в Турцию, якобы на Смирненскую ярмарку. На самом же деле, как известно, он вел переговоры с весьма авторитетными кругами Англии и США, даже заключили предварительное соглашение, по которому мы, венгры, обязались сложить оружие, как только англо-американские войска-подойдут к границам Венгрии. Что из этого вышло? Ничего! Пустые иллюзии. Англосаксы теперь не являются хозяевами положения, хотя господин Черчилль, и нам хорошо известны его намерения, все время стремится проникнуть на Балканы, не дать пасть нынешним режимам. Задумавшись ненадолго, министр заключил: - Русские в результате своего военного превосходства имеют возможность диктовать условия, поэтому у русских, заодно и у их союзников, придется просить перемирие. Поймите, русские ныне хозяева положения! - добавляет, садясь, министр.

Хорти не выдерживает. При одном упоминании о русских его колотит озноб. Он опять берется за живот и поднимается, уходит скорчившись. Члены коронного совета погружаются в тягостное молчание.

Когда наконец Хорти возвращается в кабинет заседаний, у порога с ним сталкивается личный врач.

- Дайте мне таблетки, те же... немецкие, - показывая на живот, болезненно морщится Хорти.

- Пожалуйста, но только таблетки не помогут.

Хорти недоуменно моргает.

- Это у вас от переживаний и... - с уст врача едва не сорвалось, что и от страха, но он замолк вовремя.

Хорти зло покосился на него и вошел в кабинет, объявив, что заседание можно продолжить.

Не спросив соизволения говорить, вскакивает министр земледелия. Все знают его как рьяного поклонника третьего рейха и гитлеровских эмиссаров в Венгрии, близко связанного с германским послом Эдмундом Везенмайером. Министр не в меру кричит, пугает членов кабинета.

- Сегодня страна, наша матушка-Венгрия, уже заминирована большевиками, - угрожает он. - Если узнают, что мы намерены заключить перемирие, то мы потеряем и армию... Если мы капитулируем перед русскими, то уже ничего не добьемся. Какой же выход из этой ситуации, господа? Ни перемирия, ни капитуляции! Сражаясь, мы выигрываем время. Между англосаксами и русскими произойдет разлад. Они не поделят то, что завоевали, столкнутся друг с другом! И этот час скоро грядет! - закончил министр и, сделав паузу, добавил обнадеживающе и вместе с тем угрожающе, что он, министр земледелия, сумеет проявить себя в трудный час и на дипломатическом поприще, использует свои немецкие связи в интересах защиты родины.

Слушая, премьер-министр Лакатош механически перебирал в своей папке бумаги, не выпуская, однако, из поля зрения Хорти. Уловив его намек, что пора сегодня кончать, Лакатош встал и проговорил кратко!

- Следует, господа министры, избегать опрометчивых Действий. Если судьба Германской империи решится и она потерпит полный крах, то для Венгрии будет большим минусом тот факт, что она до конца была стойким союзником Германии... Но наше географическое положение привязывает нас к Германии. Вместе с тем нельзя не учитывать ситуации, так сказать, поветрия... С приближением советских войск и большевистская Россия приблизилась к нам гео-гра-фи-чески! - протяжно загудел он.

В это время легкой, бесшумной походкой, на одних носках, проследовал в зал секретарь и что-то шепнул в подставленное ухо мгновенно смолкшему Лакатошу, Выслушав, Лакатош быстро покинул зал. Вернувшись, он сообщил министрам, что встретился сейчас с германским послом. От имени Риббентропа тот заявил, что Германия рассматривает Венгрию как страну, непосредственно входящую в сферу интересов рейха, а потому не может пойти на сдачу Венгрии. Что касается возможного внутреннего переворота в Венгрии, то они, немцы, непременно воспротивятся этому и с помощью войск из Вены и полицейских формирований подавят любую попытку переворота.

Конечно, премьер мог бы пересказать встречу в более сдержанной, завуалированной форме, дабы не пугать министров, и особенно самого Хорти, который в конечном счете решает, за ним последнее слово... Но Лакатош не хотел ничего утаивать.

На время заседание коронного совета прерывается, чтобы возобновиться снова в любой час дня и ночи.

Хорти за что-то еще цеплялся, не зная, к какому берегу пристать. Он то посылал свою делегацию, возглавляемую генералом жандармерии Фараго, к русским, и не куда-нибудь поблизости, на линию фронтового соприкосновения, а прямо в Москву, и тянул время, пока эта делегация привезет предварительное соглашение о перемирии, затем бросался в объятия немцев, договариваясь с ними о присылке подкреплений для защиты "королевства без короля". Одновременно слал тайных представителей к англо-американскому командованию, чьи экспедиционные войска совсем близко, на юге, в Италии и Греции, и гонцы Хорти прощупывали, просили, умоляли, требовали подбросить парашютные войска, хотя бы для обозначения, символически...