Наталья Болотина - Потемкин

После столь запоминающейся для Потемкина поездки в Московский университет из Петербурга пришло извещение о награждении воспитанников чинами, в том числе и Григория, в «гвардию капралами для лутчего ободрения и поощрения учащемуся юношеству в науках». Однако дальнейшие события трудно объяснимы: в 1760 г. по решению университетской конференции Потемкин был исключен из гимназии «за леность и нехождение в классы», о чем было публично пропечатано в 34-м номере «Московских ведомостей». Следует отметить, что подобная формулировка отчисления мало свидетельствует об истинных способностях учащегося, вместе с Григорием Потемкиным был исключен и Николай Новиков, ставший спустя годы известным просветителем, писателем и издателем книг в университетской типографии. Некоторые биографы объясняли такое решение университетского начальства тем, что Потемкин вместо участия в регулярных занятиях увлекся самостоятельными работами, чтением книг и другими интересами; другие замечали, что он много времени проводил в беседах с духовенством Заиконоспасского и Греческого монастырей о религиозных предметах. Кто знает, о чем думал Григорий в те дни, но в мыслях он не раз возвращался к приему при дворе императрицы; он грезил о карьере, он жаждал славы, и, возможно, в один прекрасный день Потемкин наконец понял, что слишком долгой будет дорога с университетской скамьи к подножию престола. Чтобы сделать карьеру, добиться власти и славы, чтобы служить Отечеству и быть ему нужным, в те времена следовало искать другой, более верный путь. Так или иначе, но на всю оставшуюся жизнь Потемкин сохранил теплые воспоминания об альма-матер, назначил для преумножения университетского капитала ежегодные доходы с одного из своих имений, дружил и оказывал покровительство бывшим соученикам и преподавателям, привлекал выпускников и студентов к различным работам. Со временем он стал почетным членом Вольного российского собрания и всегда посещал его торжественные заседания, бывая в Москве. Потемкин, как никто другой, понимал необходимость получения образования для будущих государственных служащих и прилагал в дальнейшем все усилия для того, чтобы на службу Отечеству приходили знающие и подготовленные люди. Спустя много лет, будучи уже на вершине славы, Потемкин встретился с профессором Барсовым, чью речь он так внимательно слушал при открытии университета. «Помните ли, — сказал всесильный вельможа бывшему своему наставнику, — как вы меня выключали из университета?» «Ваша светлость тогда этого заслуживали», — ответил Барсов. Потемкин посетил Московский университет 23 сентября 1775 г. В это время он был в зените фавора у императрицы. Профессора и студенты преподнесли ему специально напечатанные в университетской типографии стихи на греческом, латыни, немецком, французском и итальянском языках. Посвящение гласило:

Помнишь ли, читатель, как Потемкин не раз повторял товарищам: «Хочу быть непременно или архиереем, или министром»? Теперь он точно знал свое призвание. Первый, кому открылся юноша в своих намерениях, был Крутицкий и Можайский архиепископ Амвросий, его чаще всего посещал Григорий. (Амвросий принял мученическую смерть от неистовой черни в трагические дни «чумного бунта» 1771 г. в Москве.) Получив архипастырское благословение и 500 рублей денег на дорогу, Потемкин отправился покорять столицу.

В XVIII в. гвардия была не только украшением императорского двора, но и серьезной политической силой, которую активно использовали придворные группировки в дворцовых переворотах. Первые гвардейские полки были организованы еще Петром I в подмосковных дворцовых селах Преображенском и Семеновском. Гвардейские полки оставались верной опорой трона при Анне Ивановне, сыграли свою роль в перевороте 1741 г. в пользу Елизаветы Петровны. Принадлежать к гвардии было престижно и одновременно выгодно, если твоя цель — получить офицерский чин, сделать карьеру, реализовать честолюбивые замыслы. Гвардейский Драбантский, или Конный, полк, где числился наш герой, был учрежден императрицей Анной Ивановной в 1730 г. для своей личной охраны. Поочередно с Преображенским и Семеновским полками, Конная гвардия несла караулы при императрице. Всякий раз, когда она выезжала из дворца, несколько самых красивых и видных конногвардейцев составляли ее конвой. Следуя сложившейся традиции, в гвардейские полки набирали только рослых мужчин, и современникам гренадеры, чей рост был 180—192 см, казались сказочными исполинами, так как люди в те времена не отличались высоким ростом.

В ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. Россия узнала о вступлении на престол дочери Петра Великого — Елизаветы, милость которой распространилась на все гвардейские полки. При этой императрице Конный полк получил новое место на малозаселенной окраине Санкт-Петербурга для постройки полковой слободы поблизости от небольшого деревянного дворца, принадлежавшего ей и называвшегося тогда Смольным запасным двором. От него начиналось владение, отведенное конногвардейцам, и шло вверх и вниз по Неве, прямо против Охтенских слобод. Строительство, начавшееся в июне 1741 г., было окончено только к 1757 г. Слобода Конной гвардии, куда прибыл Григорий Потемкин для несения службы, представляла собой прямоугольник. От Литейного двора до Смольного монастыря его прорезала центральная улица, именуемая Большой, к которой примыкали 11 переулков, застроенных 107 рейтарскими избами. Офицерские дома были построены на отдельной улице. В центре слободы располагался каменный дом, в нем находились полковая церковь, госпиталь, канцелярия, караульная и архив, а в нижнем этаже — цейхгауз и арестантская комната. Рядом со слободой были выстроены конюшни, выходившие на небольшой луг.

Со времен Елизаветы Петровны, кроме государственной службы, гвардия должна была способствовать увеличению блеска императорского двора. В обязанности конногвардейцев входили полковые учения, состоявшие в упражнениях с палашами, карабинами и стрельбы из пистолетов, конных и воинских построениях, пешем ученье. Ежедневно в 8 часов утра караульный трубач играл полковой сбор, по которому на полковой двор собирались все назначенные в караул во дворец и в другие места. Дворцовые караулы поражали взгляды жителей Петербурга, когда церемониально шествовали от слободы до дворца с обнаженными палашами. Во время появления императрицы конногвардейский караул становился во фронт и отдавал честь с барабанным боем и музыкой, если же совершался большой выезд, то карету Елизаветы Петровны сопровождала конная команда во главе с офицером. Несение караулов в Летнем и Зимнем дворцах, в Царском Селе, Петергофе и Ораниенбауме было не только парадной функцией гвардии, караул должен был быть «во всякой осторожности» и пропускать только указанных лиц.