Светлана Долгова - Ледокол «Ермак»

По пути от места стоянки «Громобоя» к Петербургу, мы во многих местах встретили набивной лед, который возвышался над поверхностью около 3 футов и простирался вниз футов на 10 или 12. В одном месте ледокол даже остановился, так что пришлось дать задний ход и пройти это место с разбега. Правда, на ледоколе был пар лишь в четырех котлах, и он остановился с малого хода, тем не менее, весьма удивительно, что в столь короткий срок могло образоваться такое большое количество набивного льда. Надо думать, что под северным берегом образовывались тонкие ледяные поля, которые отрывались от своих мест, и что они-то именно и были причиной нагромождения. Тут, вероятно, были льды, образовавшиеся у Финляндского берега даже к северо-западу от Сестрорецка.

На пути от «Громобоя» к Петербургу мы увидали в стороне от фарватера еще один коммерческий пароход, также стоявший на мели, но до него было очень далеко, и углубление «Ермака» не позволяло приблизиться к несчастному мореплавателю, державшему сигнал о своем бедственном положении. Опасность, разумеется, была для парохода, а не для экипажа.

В Гутуевский порт мы прибыли уже в сумерки, и я тотчас же отправился к управляющему Морским министерством со сведениями о положении «Громобоя». Адмирал Павел Петрович поручил мне съемку «Громобоя» с мели, одобрив в общих чертах мои предположения. Предстояла длинная зимняя работа, гораздо более трудная, чем при съемке крейсера «Россия», ибо «Громобой» был от канала в 3 раза дальше, чем «Россия», и, кроме того, последняя стояла на мели вплотную к Кронштадтскому порту, тогда как «Громобой» находился на полпути между Петербургом и Кронштадтом. Надо было сейчас же озаботиться снабдить «Громобой» углем; что же касается провизии, то мы уже успели передать ему с «Ермака» часть наших запасов, которых на ледоколе имеется всегда в достаточном количестве и для себя и для других судов.

Вернувшись на ледокол, я застал полную каюту гостей. Собрались все командиры пароходов, зазимовавших в Петербурге, представители контор и Карл Карлович Баррот. Я условился с ними, что утром поведу их в море и что по каналу в пределах дамб мы можем пройти во всяком случае; что же касается дальнейшего пути вне дамбы, то надо переждать благоприятной погоды, так чтобы лед не был в движении. Если лед движется, то я могу вести только по одному пароходу, ибо пробитый мною канал передвигается в сторону, и, следовательно, пароходы, идущие по нем, могут оказаться на отмели. Было условлено, каким порядком пароходы повернутся в канале и будут следовать за мной.

Едва разъехались командиры по своим пароходам, как я получил по телефону известие от управляющего Морским министерством, что вода прибывает и что надо ждать большого подъема ее. Надо было не терять времени, а потому, только что показались первые лучи света, мы тронулись от своего места, разломали лед у остальных пароходов и пошли на взморье. Все 12 пароходов снялись со швартовов и пошли за нами. Часть из них должна была поворачиваться, но, вероятно, всем им хотелось на простор, так как запоздавших не было, и вся эскадра пошла на тесных промежутках по направленно к морю. Подходя к концу дамб, я увидел, что лед находится в движении, и пароходам лучше переждать в дамбах. Оставаясь тут, они рисковали потерять лишь несколько дней, тогда как если бы, вследствие высокого состояния уровня воды, их сдвинуло в сторону из канала на мелкие места, то была бы опасность потери и пароходов, и грузов. Кроме того, мое главное дело было помочь крейсеру «Громобой», и, разумеется, для этого можно было пожертвовать простойными днями коммерческих пароходов, оставив их в безопасном месте в дамбах. Так я и сделал.

По выходе из дамб, мы, при довольно мрачной погоде, не сразу увидели «Громобой», но когда он открылся, то к общей радости оказалось, что он был на фарватере. Он воспользовался прибылью воды, которая по счастливой случайности к рассвету этого дня достигла 5 футов выше ординара. «Громобой», при этих условиях, без посторонней помощи вышел на глубину. То же сделал и коммерческий пароход, также выбравшийся на фарватер. Мы шли следом за «Громобоем», догоняя его, и только перед Кронштадтом, когда «Громобой» застрял во льду и был сдвинут им в сторону от фарватера, проход «Ермака» с левой стороны освободил его от давления льда и помог выйти на глубину. В Кронштадт мы прибыли около 2 часов дня.

Дело с «Громобоем» было окончено, но лишь только «Ермак» остановился в Кронштадте на Малом рейде, как было получено приказание министра финансов ледоколу «Ермак» поступить в распоряжение морского ведомства, согласно желанию которого ледокол должен был принять из порта различные предметы и немедленно отправляться на помощь броненосцу «Генерал-адмирал Апраксин», который во время снежной бури выскочил на берег у острова Гогланда. Заведывание этой работой возложено было на адмирала Ф. И. Амосова, так что ледокол отправился без меня. Что же касается пароходов, оставленных в Петербурге, то на следующее утро, когда наступила тихая погода и лед пришел в состояние ослабления, они все вышли из Петербурга при помощи маленьких ледоколов лоцманского общества.

С уходом «Ермака» я мог опять заняться вопросом о переделке носовой части. Все чертежи были окончены к началу декабря. Между тем 6 декабря состоялось мое назначение Главным Командиром Кронштадского порта. На этой должности я не был так свободен, как прежде, когда был старшим флагманов, и с этого времени я уже никогда не мог лично плавать на ледоколе. Все последовавшие рейсы он совершал со своим командиром М. П. Васильевым, который мастерски управлялся с этим своеобразным кораблем.

Работа подле броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» заняла всю зиму. Пришлось снабжать броненосец провизией и углем, подвозить к нему якоря, канаты, водолазов и прочее, необходимое для работ. Также пришлось отвезти туда деревянные, построенные в Ревеле бараки для жилья офицеров и команды. Исполняя все это, ледокол должен был 4 раза приходить в Кронштадт и 6 раз в Ревель.

Приходя в Кронштадт, ледокол прорубал канал во льду по Большому рейду и тем преграждал доступ к Кронштадту на санях от южных фортов и от деревень, лежащих на южном берегу. Между тем оттуда подвозится большое количество строительного материала, а также свежей провизии для Кронштадта. Я решил построить мост через канал и обратился с просьбой к генералу Иванову, начальствовавшему над крепостной артиллерией. Он с готовностью настоящего военного человека нашел это дело простым и легко осуществимым, и меньше чем в сутки мост был построен и наведен. Затем его несколько раз снимали и наводили для прохода «Ермака», и всякий раз эта операция совершалась молодцами-артиллеристами быстро и без всяких затруднений. Все дело обошлось около 500 рублей, считая в том числе и материал, и вознаграждение солдатам за их работу.