Николай Зубов - Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов

Одновременно с назначением на «Байкал» он просил у Меншикова, тогдашнего начальника Главного морского штаба, разрешения после доставки грузов в Петропавловск пройти к Сахалину и произвести исследования в устье Амура. Меншиков сомневался в том, что Невельскому удастся добраться до Петропавловска раньше осени 1849 г., да и смета была рассчитана толы ко на один год плавания. Тогда Невельской решил ускорить свой выход из Кронштадта, как можно скорее добраться до Петропавловска, быстро сдать там грузы и выигранное таким образом время употребить на исследование Амурского лимана, сделав вид, как будто бы попал туда случайно. Последнее было необходимо для того, чтобы не вызвать нареканий со стороны министра иностранных дел, боявшегося осложнений с Китаем. После назначения на «Байкал» Невельской побывал также у адмирала Ф. Ф. Беллинсгаузена, участника плавания Крузенштерна вокруг света, который сказал ему, что «опись, произведенная И. Ф. Крузенштерном в северной части лимана, а равно и предположение его, что у восточного берега Сахалина существует бар одного из рукавов реки Амура, – весьма сомнительны». С запиской от Беллинсгаузена Невельской направился к Врангелю. Врангель, предупреждая Невельского о секретности всего этого дела, заявил: «Впрочем, все, что здесь замечательно, это то, что устье реки Амур и ее лиман оказались недоступными» [343]. Одновременно Врангель показал Невельскому как доказательство своих слов копию с журнала описи Гаврилова. Этот журнал показался Невельскому неубедительным и лишь укрепил его намерения.

В соответствии со своими планами Невельской сделал все, чтобы как можно скорее добраться до Петропавловска, и это ему удалось. «Байкал» вышел из Кронштадта 21 августа 1848 г., а уже 12 мая 1849 г. пришел в Петропавловск, совершив переход за 264 дня.

Здесь уместно вспомнить, что Станюкович и Литке на шлюпах «Моллер» и «Сенявин» в 1827 г. также должны были доставить грузы на Камчатку, а после этого заняться гидрографическими работами у берегов Берингова и Охотского морей. «Моллер» и «Сенявин» вышли из Кронштадта 20 августа 1826 г. и пришли: «Моллер» в Петропавловск 13 июля (всего в плавании 327 дней), а «Сенявин» в Ново-Архангельск 12 июня 1827 г. (всего в плавании 296 дней).

В частности, Литке было предписано заняться описью берегов Охотского моря, но он этого не сделал. Невельской поэтому с некоторой горечью подчеркивает, что Литке должен был после описи азиатских берегов Берингова моря «отправиться в Охотское море и от северной оконечности полуострова Сахалина до Удской губы подробно описать берега и все бухты» (т. е. и Амурский лиман). По мнению Невельского, Литке уже тогда мог бы разрешить вопрос об устье Амура и о Сахалине, «но, вследствие научных исследований (доставивших капитану Литке европейскую известность) и других неблагоприятных обстоятельств, он не зашел в Охотское море» [344].

Станюкович и Литке не могли не знать, как коротко благоприятное для описи время в Беринговом и Охотском морях, как важны для описи длинные дни и короткие ночи, но не особенно торопились в Берингово море. Совершенно иначе действовал Невельской. Он не увлекался открытиями и описаниями островов в тропической части Тихого океана в то время, когда берега России еще не были достаточно подробно описаны.

В Петропавловске Невельского ждало горькое разочарование – он не получил обещанного ему разрешения на опись Амура и Татарского пролива. Невельской решил действовать на свой страх и риск. Он горел своей идеей и сумел заразить горением весь личный состав «Байкала». Только 12 мая «Байкал» пришел в Петропавловск, а уже 30 мая, сдав все привезенные грузы и приняв балласт, Невельской вышел в море. 12 июня он увидел восточный берег Сахалина, а 27 июня, подойдя к мысу Головачева на северо-западном берегу Сахалина, приступил к описи и промеру. Вскоре лейтенант Петр Васильевич Козакевич на шлюпке прошел в устье, а сам Невельской тоже на шлюпке прошел на юг до тех мест, до которых Лаперуз и Броутон доходили с юга. Таким образом, было окончательно доказано, что устье Амура судоходно и что Сахалин не полуостров, а остров. Кроме того, оказалось, что в устье Амура нет китайских военных сил и укреплений, о которых твердило министерство иностранных дел, а лишь небольшие гиляцкие поселения.

8 августа, считая, что главное сделано, Невельской пошел на север и по пути, подробно описав заливы Счастья и Св. Николая, 3 сентября прибыл в Аян, где «Байкал» уже считали погибшим. Только здесь в Аяне Невельской получил утвержденную Николаем I инструкцию сделать то, что было уже сделано, – итти в Амурский лиман для проверки описи Гаврилова. Уже 4 сентября в Петербург был послан курьер с донесением о результатах работы Невельского. Когда это донесение «дошло до Петербурга, то ему не поверили и более других усумнились в истине граф Нессельроде и управлявший в то время делами Северо-Американской компании адмирал барон Врангель» [345].

5 сентября Невельской вышел из Аяна и 10 сентября был в Охотске. Сдав «Байкал» охотскому порту, Невельской отправился в Петербург.

2 февраля 1850 г. Невельской явился в Особый комитет, которому Николай I поручил разобраться в амурском вопросе. Председатель комитета Нессельроде, военный министр граф Чернышев и директор азиатского департамента Сенявин, ссылаясь на знаменитых предшественников Невельского и на донесение столь же знаменитого адмирала Врангеля, заявили, что Невельской ошибся. Кроме того, они утверждали, что им точно известно, что Амур охраняется большими китайскими силами. На стороне Невельского в комитете были только Меншиков и министр внутренних дел Перовский. По представлению Комитета последовал указ, в котором предписывалось генерал-губернатору Восточной Сибири Муравьеву послать экспедицию под начальством Невельского для устройства зимовья «в заливе Счастья, или в какой-либо местности на юго-западном берегу Охотского моря, но отнюдь не в лимане, а тем более на реке Амуре». В этом зимовье Российско-американской компании предлагалось организовать торговлю с гиляками, «но ни под каким видом не касаться лимана и Амура».

Произведенный, согласно положению о службе в Сибири, в капитаны 1-го ранга, Невельской добрался до Аяна и оттуда на транспорте «Охотск» вместе с 25 человеками команды 27 июня прибыл в залив Счастья. Здесь 29 июня было заложено зимовье, названное Петровским.

Убедившись еще раз, что залив Счастья неудобен для зимовки судов, Невельской решил искать более удобного места на юге. На шлюпке с шестью вооруженными матросами и переводчиками гиляком Позвейном и тунгусом Афанасием Невельской 12 июля вошел в Амур, 1 августа 1850 г. на мысе Куегда (в ста верстах выше устья Амура) поднял русский флаг и оставил там военный пост из шести вооруженных матросов. Этот пост был назван Николаевским. Одновременно местным жителям было объявлено, что весь Приамурский край до границы с Кореей, а также весь Сахалин принадлежат России.