Анчутка - За море-океан [СИ]

Ночь светилась миллиардами звезд, крупных и ярких, как всегда в августе. Мерцающие искры отражались в воде лесного озера. Небольшой костерок на другом берегу был одинокой оранжевой точкой среди серебристых лучей, соединявших небо и землю.

Внезапно звездную мозаику разбила волна. Послышался тихий плеск. На поверхности озера показалась чья-то голова. Отфыркиваясь, пловец сделал несколько сильных гребков и встал на ноги на мелководье. Стройная невысокая фигура, у которой обнаружилась длинная коса, настороженно осмотрелась, отжала волосы, потом выбралась на берег и пошарила в траве.

Плотно завернувшись в плащ, Гушка откинулась на спину и уставилась в небо. Серый ждал ее на другом берегу, но идти туда пока не хотелось, зато было сильное желание полежать молча, глядя на россыпь сверкающих искр наверху. Земля медленно остывала после жаркого дня. Звенели комары, предусмотрительно не подлетая слишком близко к оборотню. Девушка некоторое время вслушивалась в их пронзительную песню, потом расправила косу, устраиваясь поудобнее. Пальцы наткнулись на обхвативший шею тонкий ремешок с лягушачьей шкурой, а после на цепочку. Гуша потянула ее из под плаща, подперла щеку рукой и задумалась, перекатывая по ладони кулон. Зоркие не по-человечьи глаза любовались матовым сиянием жемчужины, отражающей звездный свет, и неожиданно девушка тихо засмеялась.

Впервые подстеречь Жар-птиц они с Серым попытались еще прошлой весной. Девушка по собственному недосмотру осталась без оборотневой шкурки и ей потребовалась запасная, а заветная полянка была как раз по дороге. К полынному холму добрались на закате и Гушка, трепеща от волнения, засела в кустах. Сначала она поминутно осматривала окрестности, надеясь увидеть признаки приближения стаи, потом привалилась к Серому и неподвижно таращилась на серебристые склоны, а потом и вовсе задремала, изредка вздрагивая и приоткрывая глаза. Когда небо окрасилось предрассветной мутной серостью, до девушки дошло, что птицы, наверное, не прилетят.

Серый как мог успокаивал напарницу, объяснял, что Жар-птицы — существа пугливые и капризные, и если их что-то насторожило, они к поляне и близко не сунутся, да и вообще иногда бывает, подолгу не появляются без каких-либо видимых причин, но Гуша была безутешна. Столько времени она мечтала увидеть огненных красавиц, и так не повезло! В конце концов Серый, которому надоела унылая физиономия девушки, пообещал, что они обязательно сюда вернутся и дождутся-таки неуловимых пернатых.

От холма, серебрящегося росой и полынью, оборотни отправились в чертоги Кощея. Могучий чародей, который провел всю предыдущую ночь за очередным экспериментом, встретил их облаченным в ветхий халат и стоптанные тапки. Прерывая свою речь отчаянными зевками, Бессмертный тем не менее не пожалел времени на долгую и занудную лекцию о правилах обращения с волшебными артефактами, потом дотошно выяснил, куда запропастилась Гушкина шкурка, а потом неожиданно отказался предоставить им второй экземпляр, — дескать, аккуратнее надо с зачарованными предметами обращаться, а раз не можешь за ними уследить — то и не трогай. Резонные возражения Гушки, что никто кроме нее все равно не сможет использовать шкурку для превращения, старик пропустил мимо ушей. Сдался Кощей лишь после того, как разъяренный Серый пообещал натравить на него Ягу. Мрачно бубня, что, дескать, разбрасывают ценные вещи где ни попадя и совсем не ценят чужой труд, чародей прошаркал в недра своего логова и вернулся с крохотным свертком. Приладив его на шею, девушка схоронилась за дверью и проверила, работает ли артефакт. Убедившись, что на сей раз Бессмертный не схалтурил и шкурка действует как надо, двое попрощались со сварливым стариком и вернулись к Яге.

С того времени, однако, подолгу оставаться в избе на куриных ногах Гушке не доводилось. Учитывая, что их ученица уже столкнулась с опасной нечистью, едва при этом не погибнув, и бабка, и Серый пришли к выводу, что пора ей уже осваивать серьезные и сложные вещи. Теперь девушка беспрерывно изучала с Ягой заклинания, а после отправлялась с Сергеем в рейды и пробовала применять их на практике.

Прошедший год был для Гушки очень сложным. Ей приходилось много запоминать и сосредоточенно работать над особо сложными заклятьями, но это еще полбеды. Труднее всего было то, что за этот период помощница Серого увидела многое, от чего ее так долго оберегали бабка и наставник — чудовищ, битвы, раны, кровь, горе и страх. Девушка, лежавшая на берегу лесного озера, выглядела старше своих лет.

Вернуться на Жар-птичий холм они смогли лишь в конце прошлого лета. По пути Серый заскочил к Лешему и выпросил у него мешок сушеных ягод. Оборотни с вечера предусмотрительно рассыпали по холму лакомства, после чего, перевоплотившись в звериный облик, затаились на краю полянки.

В этот раз их засада оказалась удачной. Стаю удалось не только увидеть, но и послушать, получив при этом самые неожиданные и незабываемые впечатления. Кроме всего прочего, напарники вернулись с добычей — охапкой перьев и крупной, красивой жемчужиной. Перья разобрали Яга и Кощей — удобнее и долговечнее светильника не существовало во всем Тридесятом царстве. Вторым трофеем заинтересовался Леший, объяснив Гушке, что драгоценный перл образуется у Жар-птицы в зобу, так же как речной жемчуг — в раковине, и во время пения прекрасного создания выпадает у нее из клюва. Пояснив, что немногие могут похвастаться обладанием такой диковиной, лесной хозяин вернул девушке сокровище, которое она с тех пор носила на шее. Волшебными свойствами кулон не обладал, но был памятью о необыкновенно красивом приключении, и Гуша с ним не расставалась. Сегодня вечером они снова подошли к заветной полянке, и девушка не удержалась от того, чтобы снова полюбоваться великолепными птицами — правда, на этот раз издалека. В этом году стая прилетала на место стоянки регулярно, видимо, оценив старания Лешего, который постоянно ее подкармливал. Насладившись зрелищем, напарники удалились от полынного холма к небольшому водоему и остановились здесь на ночлег.

Потянувшись, девушка лениво подумала, что пора возвращаться к костру. Одевшись и окинув напоследок взглядом гладь озера, серебрящуюся точками звезд, она полезла сквозь прибрежные заросли к напарнику.

Желтоглазый мужчина посмотрела на нее насмешливо.

— Наплавалась, скромница? — ехидно вопросил он.

Гушка пожала плечами. Обсуждать девичью стыдливость настроения не было, и она поинтересовалась:

— Сам-то купаться будешь?

— А то! — осклабился Серый. — Только уж извини, я так далеко не пойду, устал. Я прямо здесь, ничего?