Николай Зубов - Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов

Следующие карты Северных Курильских островов были составлены: Иваном Михайловичем Евреиновым в 1721 г., а всех Курильских островов Мартыном Петровичем Шпанбергом в 1738 и 1739 годах.

Очень точные сведения о Курильских островах собрал казачий сотник Иван Черный, побывавший в 1766–1768 гг. на всех Курильских островах северной гряды, кроме острова Кунашир. Плавал Черный на простых байдарах.

В 1773 г. Иван Антипин, служащий якутского купца Лебедева-Ласточкина, собрал на Курильских островах коллекцию для Академии наук. В 1775–1780 гг. (с перерывами) Антипин жил на острове Уруп. В 1777 г, из Охотска к тому же острову на бригантине «Наталья» плавал мореход Дмитрий Яковлевич Шабалин. В 1778 г. Шабалин плавал от Урупа к островам Итуруп, Кунашир и Хоккайдо и вернулся в Охотск. В 1779 г. Шабалин вместе с Антипиным опять плавал к Хоккайдо. В 1780 г., во время сильнейшего землетрясения, «Наталья», посланная из Охотска к острову Уруп, была выброшена на берег и погибла. Антипин и Шабалин (пробывший на Курильских островах еще два года) на байдарах вернулись на Камчатку. И Антипин, и Шабалин привезли много сведений о Курильских островах.

Но если за все предшествовавшее время было собрано очень много самых разнообразных данных о Курильских островах, то на карту эти острова были положены очень плохо, особенно по долготе. Более точные определения географического положения некоторых Курильских островов были сделаны Лаперузом в 1787 г., Сарычевым в 1792 г. и Броутоном в 1796 году. В 1805 г. северные острова Курильской гряды вплоть до пролива Надежды были нанесены по астрономическим определениям Крузенштерном, имевшим в своем распоряжении секстаны и хронометры и пользовавшимся для определения долгот и поправок хронометров способом лунных расстояний.

25 апреля 1811 г. Головнин, прорубив лед в Петропавловской гавани, вывел «Диану» в Авачинскую губу и 4 мая вышел в море. 14 мая Головнин подошел к проливу Надежды и отсюда начал свою опись. Погода ему благоприятствовала, и в результате географическое положение всех Южных Курильских островов от острова Матуа до северного берега острова Хоккайдо, было определено астрономически. Некоторые острова были обойдены вокруг. Многие ошибки Лаперуза, Броутона и Крузенштерна были исправлены.

Значение описи Головнина заключается еще в том, что он впервые установил правильные названия Курильских островов. Вот что писал он по этому поводу:

«Здравый рассудок, справедливость и польза географии требуют, чтобы населенные части земного шара назывались так, как они жителями своими именуются» [297].

Только некоторые проливы, не имевшие у курильцев названий, получили их от Головнина. На карте появились: пролив Дианы, пролив Среднего (в честь штурманского помощника «Дианы» Василия Среднего), пролив Екатерины (в честь транспорта «Екатерина», проходившего в 1793 г. с русским посольством в Японию через этот пролив). Такое бережное отношение Головнина к вопросу о присвоении названий привело к тому, что большинство названий, данных Головниным, сохранилось до сих пор.

5 июля «Диана» бросила якорь в бухте южного берега острова Кунашир у японского поселения и небольшой крепости. Бухта эта была удобна для якорной стоянки. Головнин предполагал во время пребывания в этой бухте основательно перебрать грузы в трюмах и принять пресную воду и, кроме того, положить на карту Южно-Курильский пролив, через который никто из европейцев до того не проходил.

Японцы встретили «Диану» весьма неприязненно. Как это отмечает Головнин, японцы были испуганы появлением русского военного корабля [298]. Во время переговоров как с офицерами «Дианы», так и с самим Головниным японцы упорно напоминали о деятельности на Сахалине в 1806 и 1807 гг. лейтенанта Хвостова.

Эта деятельность заключалась в следующем: Резанов, русский посол в Японию, побывавший в 1804–1805 гг. на «Надежде» в Нагасаки, был чрезвычайно уязвлен неудачей своих переговоров. В то же время он считал, что торговля с Японией необходима для Русской Америки, жившей на привозных продуктах. Резанов решил, что можно добиться применением военной силы того, чего он не смог добиться дипломатическим путем.

Как раз в то время, когда Резанов прибыл в 1805 г. на «Надежде» в Петропавловск, там оказались лейтенант Николай Александрович Хвостов и мичман Гавриил Иванович Давыдов – первые морские офицеры, привлеченные на службу в Российско-американскую компанию. Хвостов и Давыдов уже побывали в Русской Америке в 1802–1803 годах.

В том же 1805 г. Резанов вместе с Хвостовым и Давыдовым отправился в Русскую Америку и, «удостоверясь в отличном мужестве и в знаниях Хвостова и Давыдова», решил именно им поручить осуществление своего замысла. А замысел был такой: Резанову было известно, что Сахалин оставался «беспризорным», хотя давно считался русским, и что японцы, воспользовавшись этим, завладели его южной частью. И вот он решил послать морскую экспедицию на этот остров и выгнать с него японцев, «все заведения их на нем истребить, все, что можно, забрать с собою, остальное же отдать жителям острова или предать огню. Сахалинцев же взять под свое покровительство, раздать старшинам серебряные медали и объявить их российскими подданными. Сверх сего захватить нескольких японцев, а особенно стараться взять их жреца с кумирнею и со всеми в ней идолами и утварями… Взятых японцев отвезти в Охотск, содержать их как можно лучше, позволить жрецу отправлять всякое по обрядам их священнослужение, и по прошествии года всех отвезти обратно в Японию, дабы они там рассказывали о поступках наших с ними, и чрез то внушили бы народу лучшую к нам доверенность» [299].

В соответствии с таким решением Резанов 29 августа 1805 г., находясь в Ново-Архангельске, написал Хвостову и Давыдову письмо, в котором излагал свои соображения об экспедиции.

25 июля 1806 г. Резанов на купленном судне «Юнона», которым командовал Хвостов, вместе со специально по приказу Резанова построенным тендером «Авось», которым командовал Давыдов, покинул Ново-Архангельск, намереваясь лично принять участие в задуманном им предприятии. Однако уже 8 августа Резанов переменил свое намерение. Он приказал Давыдову итти прямо к Сахалину, а сам на «Юноне» пошел в Охотск, откуда решил немедленно ехать в Петербург.

По прибытии в Охотск Резанов сразу съехал на берег, захватив ранее данную Хвостову инструкцию с тем, чтобы ее дополнить. Когда «Юнона» была готова к выходу в море, Резанов возвратил Хвостову прежнюю инструкцию и прислал, кроме того, дополнительную, подписанную 24 сентября 1806 года. Последняя инструкция была написана туманно: она и не уничтожала, и не подтверждала первую. Получив эту инструкцию, Хвостов отправился на берег к Резанову для получения объяснений, но Резанова в Охотске уже не было.