Иван Осадчий - Как это было… К истории Компартии РСФСР – КПРФ

В то же время Ельцин и его команда работали активно. Они постоянно широко и гласно обсуждали все негативные процессы. Видя это, депутаты и голосуют не за Ельцина или Полозкова, а против нынешнего руководства страны… Горбачев опять не принял во внимание этот «крик души» товарищей по партии. Не дождавшись решения «судьбоносного», как любил он говорить, вопроса, на другой день улетел с визитом в США и Канаду.

29 мая состоялось заключительное голосование. Его результаты: А. В. Власов: за – 467; Б. Н. Ельцин: за – 535; В. Цой: за – 11.

Б. Н. Ельцин набрал необходимые 532 голоса и стал Председателем Верховного Совета РСФСР.

В. И. Воротников записывает в дневнике: «В тот же день, 29 мая, в ЦК состоялось совещание у В. А. Медведева. Переливаем из пустого в порожнее. Медведев спокоен. Говорит, что «информировал М. С. Горбачева (он на пути в Канаду) об итогах голосования, сообщил ему, что победил Ельцин». Меня трясет от его невозмутимости. Не выдержал и ушел…»

Съезд продолжал работу. После ряда переголосований, изменений в составе кандидатур избрали: первым заместителем Председателя Верховного Совета РСФСР Р. И. Хасбулатова; заместителями: Б. М. Исаева и С. П. Горячеву. Одна должность осталась вакантной…

Затем несколько дней Съезд занимался формированием Верховного Совета и его палат. В конечном итоге сошлись на численности обеих палат – Совета Республики и Совета национальностей: по 126 депутатов в каждую.

15 июня 1990 года на сессии Верховного Совета РСФСР Председателем Совета Министров РСФСР был избран И. С. Силаев.

…Все рассказанное выше помогает правильно понять, почему и как Ельцин оказался на вершине российской власти, что это означало для будущего России и СССР, какая судьба была уготована создаваемой Компартии РСФСР…

В один из мартовских вечеров 1990 года меня пригласил тогдашний первый секретарь Краснодарского горкома КПСС Н. П. Гриценко для «доверительного разговора». Он сказал, что моя кандидатура в числе других рассматривается в качестве возможного представителя краевой организации КПСС в составе Подготовительного Комитета Российской партийной конференции.

Потом наступило затишье, и я уже начал думать, что необходимость в моей кандидатуре отпала. Но вдруг, в один из последних дней марта 1990 года, меня срочно пригласили на заседание бюро Советского райкома КПСС Краснодара, в котором я состоял на партийном учете как коммунист Кубанского университета.

Неожиданно для меня разговор на бюро райкома был весьма пристрастным и жестким. К тому времени и в партийных комитетах всех уровней уже не было прежнего «единодушия»: «плюрализм» повсеместно делал свое разрушительное дело. Особенно рьяно «допрашивали» и осуждали меня два члена бюро райкома. Их возмутило, что после пяти лет горбачевской перестройки я «непочтительно» оценивал ее, высказывал несогласие со многими «идеями» и «делами», вершившимися в партии и в стране в условиях гласности, плюрализма и вседозволенности.

Но как бы то ни было, большинством голосов при двух «против» и одном «воздержавшемся» бюро райкома КПСС приняло решение: утвердить мою кандидатуру для работы в составе Подготовительного комитета Российской партийной конференции. Это решение сразу же было направлено в крайком КПСС.

Спустя три-четыре дня я был приглашен на расширенный пленум крайкома КПСС, состоявшийся 3 апреля 1990 года. В его работе участвовало более четырехсот человек. В повестке дня был и вопрос «Об избрании представителя краевой партийной организации в состав Подготовительного комитета Российской партийной конференции».

Первый секретарь крайкома КПСС И. К. Полозков представил меня присутствующим и огласил короткую «объективку» – об основных вехах моей биографии и партийно-политической деятельности.

Вопросов и замечаний ни у кого не возникло. Абсолютное большинство участников пленума крайкома хорошо знали меня по идеологической, особенно по лекционно-пропагандистской работе в крае. И. К. Полозков предложил всем присутствовавшим принять участие в голосовании. Голосовали единогласно.

Так я был избран представителем полумиллионной Краснодарской краевой организации КПСС в Подготовительный комитет (ПК) Российской партийной конференции. Это событие круто изменило всю мою последующую жизнь…

Сделаю отступление от хронологически последовательного освещения проблемы, для того, чтобы стало всем понятным, откуда и каким образом в эпицентре острейших политических баталий в период подготовки и проведения Российской партконференции на российском небосклоне появился неизвестный для большинства «некто Осадчий».

…В 1982 году успешно завершилась моя многолетняя и многотрудная «эпопея» по защите докторской диссертации. В 1985 году ВАК присвоил мне звание профессора. В том же году я был избран заведующим кафедрой научного коммунизма, вскоре переименованной в кафедру политологии и проблем социализма.

В перестроечные годы, в связи с резким обострением политической борьбы, национальных и других вопросов, с учетом опыта и субъективных качеств, жизнь выдвинула меня в центр политической жизни города и края. До этого, более двух десятилетий, я считался, по определению одного из бывших секретарей крайкома КПСС, «дезертиром» с партийной работы, поскольку променял должность секретаря Туапсинского горкома КПСС на научно-педагогическую работу в Краснодарском пединституте, ставшим в 1970 году университетом. Самое большее, что мне доверяли в эти годы – быть председателем научно-методического Совета по общественным наукам при правлении краевой организации общества «Знание».

По времени мое возвращение на «круги своя» совпало с избранием на должность секретаря крайкома КПСС по идеологии Ивана Кузьмича Полозкова, который до этого был инструктором ЦК КПСС и курировал Краснодарскую краевую партийную организацию. Пробыл он в этой должности недолго. Был отозван в распоряжение ЦК КПСС, а затем (2–3 года спустя) возвращен снова в край, но уже на должность первого секретаря крайкома КПСС.

Секретарем крайкома партии по идеологии стал Борис Григорьевич Кибирев, многие годы работавший директором Дома политического просвещения крайкома КПСС. Он хорошо знал меня по лекционно-пропагандистской работе в крае. Не исключаю, что именно благодаря ему формировалось внимание и отношение ко мне нового руководителя крайкома КПСС.

Развитие событий заставило новое руководство краевой организации КПСС произвести переоценку «ценностей» и с другими критериями относиться к коммунистам.

Быстро накалявшаяся политическая обстановка, острые политические дискуссии, возникавшие в каждой аудитории, требовали выдвижения на передний край людей с твердыми коммунистическими убеждениями, имевших политическую закалку и опыт, обладавших пропагандистским искусством и готовых непоколебимо отстаивать свои убеждения, коммунистическую идеологию, социалистические ценности, советский строй, советскую историю.