Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Она подобрала меня в условленном месте, и мы поехали в загородную гостиницу под названием «Форестерз Армз». Было холодно и темнело, когда мы сели около камина в пустом баре гостиницы. Хелена замерзла и некоторое время дрожала. Она была смелой женщиной, высокой и стройной, с рыжими волосами до плеч, и вместе со своим бывшим мужем Клаасом де Йонгом тайно ввозила оружие в Южную Африку. Я отнес её начальную дрожь к напряжению, под которым она жила, хотя внешне она выглядела спокойной и собранной.

Когда она рассказывала мне о неудачных попытках привезти Эбе к границе, моё беспокойство усиливалось. В каждом случае они или наталкивались на контрольный пункт, или происходило какое-то странное событие, которое побуждало их возвращаться назад.

— Хелен, — спросил я, — а ты уверена, что не находишься под наблюдением? Ты используешь методы проверки, которым я учил тебя и Клааса в Мапуту?

Именно в этот момент в бар неторопливо вошёл крепко сложенный южноафриканец. Он не посмотрел на нас и сев к бару, заказал что-то выпить. Он пробыл в баре десять минут и вышел, вновь не посмотрев в нашу сторону.

— Странный тип, — сказал я. — Первое, что обычно делают, входя в общественное место — это посмотреть, кто ещё там находится. А он даже не посмотрел в нашу сторону.

Хелена хихикнула и сказала, что проблема с вами — политэмигрантами заключается в том, что «вы видите буров за каждым углом».

— А как насчёт вот этого? — спросил я, когда за бар сел ещё один крепкий белый мужчина в рубашке с закатанными рукавами, обнаруживающими хорошо развитые бицепсы. Как и предыдущий человек, он полностью игнорировал наше присутствие.

История повторилась и в третий раз. Через десять минут и после бутылки пива посетитель был вновь заменён, на этот раз безразличным африканцем. Мы не стали дожидаться, когда он допьет свою выпивку. Хотя Хелена не соглашалась со мной и упорно утверждала, что мне «нужно пожить в Южной Африке и привыкнуть находиться среди буров», она согласилась уехать оттуда.

Она любила быструю езду, однако слушалась моих указаний. Посматривая назад в темноту, мне показалось, что я вижу машину, следующую за нами от гостиницы. Я попросил Хелену увеличить скорость и показал, где свернуть с дороги в лес. В город мы приехали окольными путями. Я сказал ей, что хотя и не был уверен, но чувствовал реальную возможность того, что люди в баре были частью группы наружного наблюдения. Эбе зависел от Хелен, ожидая, что она заберёт его в гостинице в восточной части провинции Трансвааль. Я сказал ей, что не следует продолжать попытки перевезти его через границу в эти выходные дни и что она должна проявить особое внимание для обнаружения слежки.

Я показал ей на карте место около холма, называемого «Голова Мананга», где, как я считал, можно было безопасно пересечь границу, и пообещал ей по возвращении с конференции АНК связаться с ней лично и способствовать переходу Эбе через границу.

Конференция проходила в городе Кабве в Замбии. Это была важнейшая объединяющая встреча, на которой Оливер Тамбо был вновь избран Президентом АНК, Альфред Нзо — Генеральным секретарём, а Томас Нкоби — казначеем АНК. Был также избран Национальный исполком в составе 25 человек. Джек Саймонс, по-прежнему остроумный циник, который наслаждался атмосферой конференции и духом делегатов, сказал мне, отвечая на вопрос о том, что он считает главной целью конференции: «Ха! Вы здесь в качестве «голосовательного мяса» [61] По аналогии с «пушечным мясом». . Суть всех конференций в том, кто будет лидером».

Основные дискуссии развернулись вокруг усиления массовой борьбы в Южной Африке и восстаний в чёрных посёлках. Подчёркивалась необходимость усиления подпольных структур внутри Южной Африки — как в городах, так и в сельских районах. Нужно было, чтобы они опирались на «массовые политические революционные базы по всей стране, как средство подъёма вооружённой борьбы на новую высоту». Делегаты приняли решение усиливать всестороннюю народную войну, направленную на захват власти. Оливер Тамбо, здоровье которого начало ухудшаться, поклялся, что «все его остающиеся силы будут отданы борьбе за освобождение Южной Африки».

У нас не было иллюзий относительно жертв, которые потребуются для того, чтобы свергнуть апартеид. Накануне конференции южноафриканские коммандос совершили нападение на десять домов в Габороне — столице Ботсваны, и убили прямо в постелях девять беженцев, включая трёх женщин, ребёнка и старика.

В то же самое время четверо активистов ОДФ из города Крадок в Восточной Капской провинции, среди которых был Мэтью Гониве, были похищены и убиты. Убийцы, несомненно, были из ударной группы режима апартеида. Преступные акции, которые правители государства апартеида осуществляли против АНК в «прифронтовых странах», всё больше становились основным средством подавления ненасильственного сопротивления внутри Южной Африки. Список убитых активистов ОДФ продолжал расти. Виктория Мксенге — юрист, занимавшаяся вопросами прав человека, была убита около её дома в Дурбане через четыре года после убийства её мужа.

По окончании конференции в Кабве я получил от Рашида сообщение об исчезновении Клааса де Йонга, который выполнял задание в Южной Африке. Рашид просил меня связаться с Хеленой Пастоорс из «передового района» и сообщить ей о необходимости немедленно покинуть страну. Но было слишком поздно. И она, и Клаас были арестованы и обвинены в тайном провозе оружия в Южную Африку. Клаас сумел бежать в голландское посольство в Претории и провёл там почти два года, пока ему не разрешили покинуть страну. Хелена отсидела в тюрьме четыре года из тех десяти, на которые она была осуждена. Обвинение придало сенсационное значение её попыткам помочь Ибрахиму уйти из Южной Африки, заявляя, что это было частью очень важной «Операции Манго», названной так по имени места пересечения границы у холма «Голова Мананга».

Эбе с трудом избежал ареста. Он был доставлен в Свазиленд с помощью Мозеса и Аарон, которые перевезли его через границу в шкафу старого автомобильного прицепа типа «караван». Он остался в Свазиленде, чтобы действовать оттуда, а я был переведён в Лусаку. Я был назначен начальником военной разведки «Умконто ве сизве», а также был введен в состав Политиковоенного совета (ПВС), отвечавшего за организацию борьбы внутри страны.

Лусака была для АНК тем же, что и Брюссель для Европейского Союза. Там разрастались департаменты и структуры, что сопровождалось неизбежной бюрократизацией. На этом сходство заканчивалось, поскольку у нас не было привилегий. Руководство АНК и его члены жили в чрезвычайно скромных условиях. Сначала я жил у Джо Модисе — командующего «Умконто ве сизве» и его жены Джеки Молефи, которая вместе со мной входила в состав Военного командования. Джеки — красивая и умная «mgwenya» из поколения Одессы, была начальником службы связи. У них был маленький домик в посёлке Кабвата, где я спал на кушетке в гостиной.