Александра Богданович - Три последних самодержца

31 октября.

Был Суворин. Он говорил, что предполагается много новых газет в России. По его мнению, только две могут ему быть опасны как конкуренты «Нового времени», — это газеты Татищева и Модестова, все прочие не представляют интереса. Суворин согласился со словами кн. Ухтомского, что без «Гражданина», который был запрещен, был пробел в русской журналистике, он сказал, что «Гражданина» не следовало запрещать.

2 ноября.

Вчера Комаров говорил, что молодой царице после рождения дочери запрещено было быть женой царя и что поэтому дядюшки устроили ему снова сожительство с Кшесинской, что ширмами взят вел. кн. Сергей Михайлович, который l'amant [70] Любовник (франц.). Кшесинской. Все это известно царице-матери, которая поэтому очень расстроена. У царя в последнее время сильные головные боли.

Селифонтов говорил, что в России, особенно между крестьянами, память Александра III нечтима; они его не любили, радуются, что он умер, что живи он — снова они были бы закрепощены и снова бы их пороли розгами.

9 ноября.

Был настоятель Ковенского военного собора Калистов. Говорил про киевского митрополита Иоанникия, что окружает себя бездарными архиереями ради того, что им известно его прошлое. Они его покрывают и теперь, так как у Иоанникия есть слабость к водке и картофелю по вечерам. Что от женщин он удаляется только для виду, а что устраивает женские епархиальные заведения всюду, где служил, чтобы с намеченной им самим начальницей безнаказанно проводить время, и дело это у него шито-крыто.

11 ноября.

Говорили Е. В., что предводители, которые собрались весной, перед коронацией, обсуждать, как помочь помещикам в их безвыходном положении, на днях подали через министра внутренних дел царю записку, довольно резко написанную по отношению к министру финансов — Витте, о котором говорят, что он ведет Россию к банкротству, а про министра земледелия Ермолова говорят, что он ничего не понимает и ничего не делает. Горемыкин эту записку представил царю, который на ней написал, чтобы с ее содержанием познакомились министры финансов и земледелия, а затем передать эту записку в Комитет министров.

18 ноября.

Куломзин говорил, что записка предводителей, в которой они нападают на министров финансов и земледелия, послужила к соединению Витте с Ермоловым, которые последнее время очень ссорились, а теперь вместе строчат на нее ответ царю.

24 ноября.

Говорили Е. В., что всюду тормоз деятельности, инициативы идет из Петербурга. Правда, здесь все как будто распускается, министры думают только о том, чтобы удержать подольше свои портфели, грызутся между собой. А каковы эти министры? — говорить не хочется…

25 ноября.

А. Г. Вишняков говорил, что ехал после представления царю из Царского в одном вагоне с московским предводителем кн. Трубецким, который ему говорил, что царь ему обещал серьезно обследовать записку, поданную ему предводителями дворянства. Муравьев отошел совсем от Витте. Акции министра земледелия Ермолова плохи, его речь в Париже, в которой он говорил, что мы научились земледелию у французов, что нам надо разводить в хозяйстве страусов и приучать верблюдов, чтобы они у нас заменяли лошадей и волов, произвела здесь удручающее и комическое впечатление. На его место «кумушки» уже начинают подыскивать заместителя.

26 ноября.

А. П. Никольский говорил насчет золотой валюты, что Витте подкупает своих противников в этом деле. Так, уже теперь Верховский не против валюты и объясняет, что на нее нападал раньше только с целью выяснить всем непонимающим, что это за мера. Маркуса Витте купил, дав ему добавочных 6 тыс. руб. содержания.

Ермолова не уважают в Министерстве земледелия. Он во время заседаний Совета отказывается от своих проектов, которые сам вносит в Совет. Недавно у него был скандал с его товарищем Нарышкиным. Оспаривались два проекта — министерства и земства. Нарышкин старался помирить оба, взяв середину. Когда он кончил, Ермолов ему сказал, что ничего не понял, и начал так излагать сказанное Нарышкиным, что тому пришлось ему возражать, что этого-то и этого-то он не говорил.

30 ноября.

Сегодня вечером у адмирала Гейдена комиссия, как снять «Россию» с мели. Это выходит каламбур, так как не один крейсер «Россия» на мели, а может очутиться на мели и вся Россия.

Н. Н. Селифонтов сказал, что золотая валюта в Гос. совете пройдет, но эта мера не будет осуществляться, так как царь получил из Франции от Meline письмо, в котором он ему разъясняет, что теперь не время ее осуществить.

1 декабря.

Говорят, был у царя совет насчет занятия русскими Константинополя.

3 декабря.

Был Куломзин. Он крайне осторожен, ничего не говорил утвердительно, но в виде вопросов все затронул. Например, что скажет Е. В., — займем ли мы Константинополь или допустить Англию его занять? По мнению Куломзина, второе будет лучше, что «тогда через 20 лет мира мы сумеем взять его обратно у англичан». Как бы не так! Затем Куломзин спросил, правда ли, что царь, в бытность свою в Париже, подписал с Францией договор, который он здесь уничтожил. Затем спросил, скоро ли уберут Шишкина, который невозможен, всем делает грубости.

5 декабря.

Говорят, что царь потребовал обратно приказ о назначении Куропаткина на Кавказ, а будто он уже был подписан.

6 декабря.

Завтракал адмирал Шмидт. Говоря про головные боли, которыми страдает царь, Шмидт сказал, что это явление у царя опасное, что в Японии после сабельного удара у царя было сотрясение мозга и что это никогда не проходит бесследно.

13 декабря.

Говорят, что недели две назад Хилков и Витте ездили в Царское со своими очередными докладами. Витте обыкновенно первый докладывает, но на этот раз царь вызвал первым Хилкова, которому поставил на вид, что очень много столкновений и несчастий на железных дорогах. Хилков отвечал, что это является вследствие того, что Витте денег не дает, что сокращено количество служащих и локомотивы и вагоны ветшают. Царь тут же приказал позвать Витте, и при царе Витте разразился таким гневом на Хилкова, что царь вышел из кабинета, оставив их вдвоем, и к ним не вернулся. После этого прошли две пятницы, и Витте не был у царя с докладом. Рассказывают, что Витте тогда в кабинете у царя прямо закричал Хилкову, что он ему денег не даст. Видно, что министры с царем не считаются и он с ними не может справиться.

18 декабря.

Говорили Е. В., что царь за последним полковым обедом громко сказал, что Победоносцев нарекомендовал ему много министров, а теперь начал рекомендовать корпусных командиров, хлопочет за Шипова.