Виктор Губарев - Генри Морган

Еще один погибший капитан, Уильям Уайтинг, впервые «засветился» на флибустьерской стезе в сентябре 1663 года, когда промышлял в Карибском море на судне «Риковери». В сентябре 1664 года Уайтинг зашел за провизией на остров Барбадос, а в январе 1665 года пожаловал на Ямайку. Оттуда в мае он отплыл в Северную Америку, где его команда хотела продать товары, захваченные на испанских судах, и несколько индейцев-рабов. Но когда в декабре Уайтинг появился в Виргинии, он и его люди были арестованы по приказу губернатора Бартлета, заподозрившего их в пиратстве. Из Виргинии Уайтинга отправили в Англию, где 22 ноября (2 декабря) 1667 года он давал показания по этому делу. Очевидно, его оправдали, так как в 1668 году он вернулся на Ямайку и упоминался среди моряков, проживавших в Порт-Ройяле. В сентябре того же года Уайтинг и его компаньоны Артур Бёрнхэм и Эндрю Шеферд купили судно «Блэссинг» для крейсерства против испанцев. Увы, присоединение к флотилии Моргана стало для Уайтинга роковым.

После взрыва «Оксфорда» флибустьерам пришлось отказаться от первоначального плана совершить нападение на Картахену. Уильям Дампир позже писал, что жители этого испанского города свято верили, будто сама Богоматерь из картахенского монастыря Ла-Попа «присутствовала на борту в тот вечер, когда военный корабль „Оксфорд“ взорвался у острова Ваш возле Эспаньолы, и что она вернулась домой все мокрая».

Действительно, вера католиков в заступничество Девы Марии всегда была очень крепкой.

После гибели фрегата «Оксфорд» Эдвард Коллир вернулся на трофейном «Сэтисфекшне» в Порт-Ройял. Там, посовещавшись с командой, он решил не возвращаться к Моргану, а отправиться в самостоятельный рейд. Хирург Ричард Браун присоединился к нему. 18 (28) февраля 1669 года он писал секретарю Уильямсону, что «Сэтисфекшн» был снабжен провизией на четыре месяца, чтобы идти в залив Кампече. Поход растянулся на 18 месяцев, причем Коллир, по словам Брауна, оказался «тупым и ленивым командиром». Он редко получал известия с Ямайки и «не видел никаких испанских кораблей, против которых имел каперскую грамоту».

А что же Морган? Несмотря на потерю «Оксфорда», он не стал отказываться от своего намерения совершить поход к берегам Южной Америки. В отчете адмирала и его капитанов записано:

«Мы смиренно информируем Ваше Превосходительство, что после несчастья, случившегося с фрегатом „Оксфорд“, мы использовали все возможности для движения в наветренную сторону, чтобы в итоге как можно лучше раскрыть замыслы врага, а также подготовиться к исполнению нашего долга по содействию Вам на случай, если флотилия бискайцев, обычно именуемая флотилией Барловенто, о которой Ваше Превосходительство так много наслышаны, вздумает предпринять покушение на остров [Ямайка], находящийся под Вашим управлением».

Ход этой экспедиции в официальном отчете описан весьма лаконично. Поэтому обратимся к более детальному и живописному рассказу Эксквемелина:

«Спустя восемь дней после взрыва английского корабля [„Оксфорд“] англичане выловили разлагающиеся тела убитых, однако не для того, чтобы их похоронить, как повелевал печальный долг, а чтобы снять с них одежду и золотые кольца. Пираты выловили трупы, сняли с них платья и отрубили пальцы, на которых были кольца, а затем бросили тела за борт на съедение акулам. Долгое время к берегу волны прибивали человеческие кости.

Морган остался верен принятому решению: на острове Савоне [Саоне] он должен был собрать совет, чтобы выяснить, куда же держать путь. Так как он сам назначил этот остров для встречи, то пошел к нему под всеми парусами с оставшимися пятнадцатью кораблями. Он командовал самым крупным кораблем (приватирским судном „Лилли“, шкипером которого был Ричард Норман. — В. Г.), на котором было четырнадцать пушек. Команды всех пятнадцати кораблей в общей сложности насчитывали девятьсот шестьдесят человек. Через несколько дней пираты подошли к мысу Кабо-де-Лобос, лежащему на южном побережье Эспаньолы… Тут поднялся сильный восточный ветер, и бушевал он целых три недели; что ни день пираты предпринимали попытки поставить паруса, чтобы обойти мыс, но это им не удавалось. Наконец они все-таки добрались до места. В семи или восьми милях от рейда они заметили еще один корабль. Это был англичанин, шедший прямо из Англии. Несколько кораблей отделились от флотилии и направились навстречу, надеясь что-либо купить на этом судне. Морган же следовал своим курсом и назначил местом встречи залив Окоа, где обещал подождать отставшие корабли».

Через два дня флотилия достигла залива Окоа, где запаслась водой и стала на якорь в ожидании остальных кораблей. Тем временем часть людей — по пять или шесть с каждого судна — высадилась на берег, надеясь раздобыть свежие припасы и сберечь заготовленные ранее. «Они истребляли и лошадей, и ослов, и коров, и овец, — пишет автор „Пиратов Америки“. — Испанцам же это пришлось не по вкусу; заметив, что каждый раз пираты сходят на берег небольшими группами, они решили сыграть с ними шутку. Испанцы послали за солдатами в Санто-Доминго… Когда пираты снова сошли на берег, испанцы угнали весь скот с пастбищ на морском берегу. Пираты вошли в лес и удалились примерно мили на три, и было их всего человек пятьдесят. Испанцы выгнали на них отменное стадо быков и трех-четырех пастухов, которые это стадо пасли. Пираты убили одного быка, а остальных не тронули, но только они взялись за тушу, чтобы утащить, как испанцы напали на них с криками „Mata, mata!“ (что по-испански означает „убей, убей!“). Пираты бросили добычу, построились и как бешеные накинулись на врагов; половина пиратов вскоре сложила головы, оставшиеся дрались отчаянно. Бой длился довольно долго, но в конце концов пираты отступили и скрылись в лесу. Испанцы пустились было их преследовать, но когда убедились, что пираты стреляют без промаха, то прекратили преследование. Тем временем пираты остались в лесу, чтобы собрать раненых и перенести их затем на берег… На следующий день на берег сошел сам Морган с отрядом в двести человек, но испанцы были уже далеко и увели с собой всех коров. Тогда Морган спалил на берегу несколько домов и вернулся на корабль».

Не дождавшись отставших кораблей, флибустьерский адмирал приказал судам идти на рандеву к острову Саона. Через некоторое время, убедившись, что отбившиеся от флотилии корабли не придут (а это были суда капитанов Джона Анселла, Геррита Герритсзоона, Джозефа Брэдли, Йеллеса де Леката и прочие), Морган провел смотр своих сил. Выяснилось, что на каждом из восьми оставшихся кораблей насчитывается примерно по 50 человек. Напасть с такими силами на Картахену было бы форменным безумием, поэтому, посовещавшись с французским капитаном Пьером Пикардийцем, участвовавшим в 1666 году в походе Франсуа Олоне на Маракайбо, Морган изменил первоначальный план и решил повторить «подвиг» Олоне. Его решение поддержали капитаны Адам Брюстер, Джеффри Пеннант, Джон Моррис, Ричард Норман, Эдвард Демпстер и Ричард Добсон.