Иван Стаднюк - Меч над Москвой

- А твоя фамилия что означает? - Антон уставил на сержанта свои большие, по-детски наивные серые глаза: - Ко-со-да-рин!.. Не хочу я ни косы в подарок, ни косого подарка!.. Ко-со-да-рин!.. - И притишенно засмеялся. Цаца великая!

- Шелехвостов - тоже не царского происхождения! - Косодарин как бы отмахнулся от Антона, приглашая его к новой мысли: - Ты, Антоша, не обратил внимания, как этот Рукатов да полковник Гулыга прохаживались в лесу по дорожке и о чем-то шептались?.. Полковник Гулыга еще так осторожненько оглядывался йо сторонам...

- Ну и что? Уточняли задачу.

- Вот именно - уточняли! И по этим уточнениям, как мне кажется, когда мы вывезем телегу из окружения, Рукатов избавится от нас, а денежки тю-тю... Закопает в землю или где-то спрячет до лучших времен.

- Ты что, сержант, умом тронулся?.. Это же государственное дело!.. И как он может от нас избавиться?..

- Одна очередь из ручного пулемета - и с приветом, Антон Шелехвостов!.. Шелести хвостом...

- Ну это ты держи при себе, сержант! Не слышал я от тебя ничего подобного... Сержант!..

Под вечер сержант Косодарин, видя, что Антон сумрачно углубился в какие-то свои мысли, вновь завел разговор о деньгах:

- Что б ты, Антончик, делал, попади тебе в руки после войны хоть половина, хоть десятая часть такого бумажного добра?

- Сержант, а ты показался вначале мне умным мужиком. Теперь вижу недоумок.

- Сам ты недоумок... Не пробиться нам к своим! Пойми это... Рано или поздно попадут деньги в руки немцев!

- И что ты советуешь?

- Надо шевелить мозгами.

- Иди шевели вместе с майором Рукатовым.

- Что ты? Он же псих! Тут же и пристрелит.

- За самосуд у нас не жалуют.

- Здесь особая статья... Оправдают майора... - Сержант, будто испугавшись своих мыслей, умолк.

Антон, взглянув на Косодарина, непроизвольно отодвинулся в сторону. Перекошенное гримасой скрытого страха лицо сержанта тут же разгладилось улыбкой - явно притворной, жесткой, едкой и даже какой-то лютой. Приглушенным, потерявшим всякую звонкость голосом он сказал:

- Худо кончится наше дело, красноармеец Шелехвостов... Деньги и такие люди, как Рукатов, а я их нюхом чую, вредны друг для друга.

- А ты предложи Рукатову разумный совет. - Антон все еще надеялся вывести размышления сержанта на какую-то другую стезю.

- Умный человек пулю бы ему предложил... Не то что мы с тобой.

Чувствуя, что полыхнувший в груди холодок страха отнимает у него голос, Антон, пытаясь придать своему лицу безразличие, скосил глаза на сержанта. А тот глядел на него в упор с улыбочкой, обнажив оскалившиеся белые и ровные зубы. Вплоть до золотых "мостов" на кутних резцах.

- Ну а с этим что? - Антон, изо всех сил напрягаясь, чтоб не выдать своего страха, кивнул вправо, где в низкорослых можжевеловых кустах таился их второй секрет - сержант Петров; он служил ранее в танковых войсках и, может, поэтому не снимал с себя темно-синего, промасленного комбинезона.

Впрочем, Антон не знал подробностей биографии Петрова. Только завидовал, что сержанта вооружили не одним легким трофейным автоматом, как их с Косодариным, но и винтовкой со снайперским прицелом. Сквозь этот прицел Петров обозревал недалекую дорогу, а иногда приподнимался над сизой волной можжевела и смотрел на их парный секрет.

- Насчет "снайпера" вопрос дельный. - Сержант Косодарин посмотрел в сторону засады Петрова, и у него хищно вздрогнули широкие ноздри. - С этим... Этот сам решит... Либо возьмем его в пай... Но в таком деле все-таки лучше вдвоем...

- Куда тебе столько? Не допрешь!

- Что-нибудь придумаем... А побьют наши фашистов, так мы с тобой заживем... Только чтоб не знать, кто где... Для взаимного спокойствия.

- Ну и сволочь ты, сержант! - не удержался Антон. - А кто же фашистов побеждать будет?

- И мы подмогнем. Внесем, так сказать, свою лепту в будущую победу... Я и об этом поковырялся в мозгах: может, останемся здесь, попартизаним... А как ты, Антоша, маракуешь?

- Надо подумать, - пряча притворство, сказал Антон.

- Подумай, да не вздумай!.. А то...

- Что "а то"?

- Я сержант! С безупречной анкетой... Мне и доверие...

- Ладно, сам не дурак! - Антон, взяв лежавшую в стороне каску, надел ее на голову поверх пилотки и лег на спину: так было удобнее размышлять. Покарауль, сержант, один, а я во сне комаров покормлю.

- Валяй...

* * *

Когда вечером первые капли дождя густо и крупно ударили по недалекой дороге, по лtсу, по сухим полянам и близлежащим полям, в воздухе на какое-то время вдруг терпко и пресно запахло пылью и обновленными ароматами трав, цветов, недалекого можжевельника. Этот дождь для майора Рукатова и для его маленькой группы конвоя был настолько желанным, насколько не нужным для всей войны на Западном направлении, с учетом намечавшихся штабами противоборствующих сторон очередных оперативных задач.

А он начался... И будто тучи не громоздились в вышине. Правда, небо с утра было чуть мглистым; солнце светило из поднебесья, как сквозь белесую кисею. Она-то, эта кисея, и таила в себе неожиданность - постепенно густела, делалась все менее прозрачной, особенно над горизонтом; потом будто набухла неведомо откуда взявшейся влагой и пролилась дождем - густым, яростным, но пока не долгим. Он явился как бы предвестником ливня, который упруго и свирепо наползал в свинцовых тучах на высоты Смоленщины.

Рукатов отозвал из секретов своих конвойных и приказал им завесить плащ-палатками подветренную сторону телеги, чтоб можно укрыться под ней, как под крышей. И это было вовремя: здесь, в глубине леса, после минутной сторожкой тишины во всей природе с особой отчетливостью послышалось, как загудело пространство между землей и небом и через какие-то секунды хлестко ударили вокруг тяжелые струи воды.

Все сидели под телегой молча, ощущая под собой сухое, хранящее дневное тепло сено.

- Товарищ майор, - почему-то шепотом проговорил сержант Петров, - а дорога, кажись, утихла... Сейчас бы и проскочить?..

- Боюсь, что по ту сторону большака прячутся в лесу немцы... Там лес сухой и гуще, чем здесь. - Рукатов приставил руку к уху, направив его в сторону дороги. - Переждем ливень и начнем разведывать маршрут...

Мощный натиск ливня постепенно начал угасать, словно там, в небесных глубинах, кто-то ставил ему прочные запруды. Где-то на западе ярко запылал горизонт, осветив верхушки леса и близлежащие поляны. Вокруг стало светлее, но было очень мокро, в воздухе, где пробивались сквозь гущину леса косые лучи солнца, заструились кверху столбики пара.

Еще через какое-то время, когда все выбрались из-под телеги, майор Рукатов, окинув хмуро-напряженным взглядом свое "войско", приказал:

- Сержант Косодарин! Пойдемте со мной разведывать дорогу! А вам, Рукатов обратился к Антону и сержанту Петрову, - запрягать лошадей и быть наготове.