Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Ах, Александр Филиппыч Струве,
Надолго память уловила
Из Вашей азбуки игру «ве»,
Где вместе Вава и Вавила.

Плывет на Вас моя «Прохлада»
Не по низинам и канавам,
И пусть приятней шоколада
На вкус покажется она Вам.

Был четверг… Зимний день в дымных сумерках мерк…
Кегельбан мрачно гмыкал один из романсов,
А Некрасин не ведал чем горек четверг
И зашел разузнать о судьбе своих стансов.

Он явился сегодня в пятнадцатый раз,
Он четырнадцать раз приходил за ответом,
И все той же шаблонной коллекцией фраз
Издевалась судьба над наивным поэтом.

Кегельбан каждый раз ему в ухо шипел:
– «Что торопитесь так, гражданин, в самом деле?
Я был занят, стихов просмотреть не успел,
Загляните на следующей неделе!..»

А сегодня поэт: – «Я давал Вам стихи…»
Кегельбан: – «Гм!.. Фамилия Ваша?» – «Некрасин…»
– «Не пойдут!.. – «Отчего же?» – «Формально плохи,
А идеологически смысл их не ясен…»

– «Но позвольте…» – «Прошу Вас не перебивать,
В них одна поэтическая водица;
Мы не можем рабочим рекомендовать
То, что им безусловно читать не годится!..»

На лице Кегельбана заерзал испуг,
Он поправил усы, что беспомощно свисли,
И, желая блеснуть красноречием, вдруг
Начал вслух излагать глубочайшие мысли:

– «Я Вам выскажу полностью и целиком
На поэзию послеоктябрьскую взгляды:
Не пишите, во-первых, таким языком,
Что нам ваши Венеры, Камены, Наяды?!.

Во-вторых, почему у вас Рим, а не Тверь?
Почему Нил и Ганг, а не Днепр и не Волга?
Коль хотите быть в литературе теперь,
Так забудьте об этом всерьез и надолго!..

В-третьих, знайте, никак невозможно сейчас
Быть ни рыбой, ни мясом, ни красным, ни белым,
Ну а главное – больше давайте для масс
Оптимизма и бодрости в общем и целом!..»

Тут он сочно чихнул, вытер наскоро нос,
Очевидно тирада его взволновала,
Выпил чай и, поставив стакан на поднос,
Продолжал рассуждать как ни в чем не бывало:

– «Вы глядите на жизнь как бы через окно,
Сочиняете разные там триолеты,
Всё о чем-то печально вздыхаете, но,
Не забудьте, у нас есть иные поэты.

Вот, к примеру, поэт Павсикакий Растать,
Обратите вниманье, тамбовский крестьянин,
Пишет так, что почти невозможно читать,
А, пожалуй, почище чем ваш Северянин!

Я, признаться, его исключительно чту,
Это первый знаток деревенского быта,
Впрочем, что говорить, я Вам лучше прочту,
Называется «Песнь избача». Знаменито!..

Хорошо в лугу с девченкой,
Месяц словно как козел,
Он трясет всё бороденкой
Над избами красных сел.

Сон сошел на всех трудящих
С той поры как помер день,
Только я счастья прикащик
Лишь не сплю средь деревень.

Да и ты, моя Матюха,
Тоже будто бы не спишь,
И мы слышим чутким ухом,
Что плывет ночная тишь.

А вокруг звезд как наседок,
Облака как есть толпа;
Ах, ты мать твою разъедак!..
Ах, ты мать твою разтак!..

А на утро спозаранки,
Чуть зажгется пыл лучей,
Мы сыграем на тальянке
И поладим вообче.

От земли пойдет дух клейкий,
Ты взглянешь ко мне в глаза,
И мы явимся в ячейку
Политграмоту чесать.

И над всем советским краем,
Чтоб наука шла в дома,
Мы свет знания пымаем,
Без него всем нам ведь тьма!..

Вы заметили образы: месяц – козел,
Звезды словно наседки, куда тут Орешин!
Правда, слог кое-где еще слишком тяжел,
Но ведь в этом и Пушкин подчас не безгрешен!..

Ну, а рифмы какие: чесать и глаза,
Спишь и тишь… Замечательно, ярко и ново!
С первой строчки, подлец, козыряет с туза,
Он смекнул в чем поэзии нашей основа.

Если Вы возразите: Растать-то один,
Это, мол, исключенье, других назови-ка?
Я скажу: А Ерема Болыпой-Нескладин!
А Иван Удалой! А Никифор Чивика!

А Драчейко! А Хватов! Да мало ли их?
И у каждого, это нам дорого вдвое,
Свой язык, своя тема, свой собственный стих,
Вообще что-то чувствуется живое!..

Ну, а Ваши стихи? Про любовь, про зарю,
Философствуете на избитые темы…
Нет, товарищ, решительно Вам говорю:
Не нужны в наше время такие поэмы!

Я не так еще стар, не дурак и не пьян,
И к тому же мой опыт порукою в этом:
Даже в жадной до лирики гуще крестьян
Не найти потребителя вашим сонетам!..»

Он умолк и подумал: О, как я умен!
Будь хоть Бальмонт сам тут и его развенчаю;
И, почесываясь, зычно крикнул: – «Семен,
Принеси-ка еще мне с лимончиком чаю!..»

Иван Сергеич, милый! Не жалей,
Не предавайся праздничной кручине,
Что нынче твой справляют юбилей:
Прими сие как следует мужчине.

Пускай тебе в напыщенности фраз
Звучит хвала, что многим прозвучала,
Ведь мир несовершенен, в нем для нас
Всегда всё повторяется сначала.

Ты долго пел, а это – подвиг петь,
Когда вокруг и слушать не желают,
Когда гремит проржавевшая медь
И моськи поэтические лают.

И я за то, что Музу возлюбя,
Ты принял жизнь высокую и злую,
Ямбическими строфами тебя
Приветствую и братски поцелую!..

Александр Михайлыч Чачиков,
Пусть не зная неудач
Прыгнет выше прочих мячиков
«Чай-Хане» твой резвый мяч.

Я же с медленной «Прохладою»
И во сне и наяву
Не взлетаю и не падаю,
А уверенно плыву.

Товарищ Клавдия Лаврова,
Смотри с восторгом на Китай,
Пиши стихи и будь здорова
И Н. Минаева читай!

Госпожа Кирьякова!
Не читайте всякого,
Чтоб не знать тоски;
Муз казенных шалости
Немощны до жалости
Поэтически.
Из меню подобного
Чересчур уж сдобного
Даже я не ем,
Кушать же «руду» мою
Вы должны, я думаю,
С удовольствием!..