Федор Палицын - Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)

Но чтобы решить вопрос о возможности атаки противника, остановившегося на позициях примерно на линии Жарки-Олькуш (гадательно), надо знать внутреннее положение противника, надо знать, насколько он обессилен. Это могут решить только те, которые перед врагом. Отсюда я мог бы сказать только одно: захват линии Олькуш-Жарки (примерно) нам очень важен, но важнее захват именно южной части линии, которая притом и сильнейшая. Захватывая эту полосу, мы естественно будем бить австрийцев и часть немцев. По времени мы можем исполнить это до подхода сильных немецких подкреплений. Весь вопрос следовательно сводится к тому, могут ли войска исполнить это по состоянии своих снабжений? Все эти затруднения мною имелись в виду в конце сентября, когда обсуждали Вислянскую операцию. Ее значение было бы громадное, если бы нам удалось отбросить левое германское крыло, отрезать Радомскую и Опатовскую группы от их снабжений.

Почему это не удалось, не знаю, но последствия неудачи оперативного замысла, естественно, дают себя чувствовать вовсю. Если бы она удалась, то и тогда дорога в Познань и Силезию нам не была открыта, и Верховному главнокомандующему, раньше, чем вторгаться в пределы Германии, пришлось бы много поработать, прежде чем армия могла бы приступить к решению окончательной задачи войны.

Незнакомые с нашим делом, а незнакомы с ним почти все, решают эти вопросы очень просто – по своему желанию и как им кажется. Но те, кто несут тяжелую ответственность, – те рассуждают иначе. Я вижу длительную борьбу и на юге, и на севере, и, вероятнее всего, в центре нашего расположения. Последний должен быть силен если не войсками, то в инженерном отношении и линия Лодзь-Мехов, наиболее пригодная для возведения сильной укрепленной линии. Она нам даст некоторую свободу в наших действиях, а в случае успеха, послужит базою для действий против Одера.

«В восточной Пруссии правое крыло неприятеля, упорно сопротивлявшееся в районе Лыка, оттеснено к Мазурским озерам. К востоку от Нейденбурга – близ станции Мушакен – наша конница нанесла поражение германскому отряду, прикрывавшему железную дорогу, захватила обоз и взорвала два железнодорожных моста. 26-го октября наша конница вынудила отступить кавалерийскую дивизию противника, поддержанную егерским батальоном к Калишу. На путях к Кракову мы достигли Мехова. В Галиции наши войска переправляются через Вислоку, занимают Ржешов-Дынов-Лиско».

Проскальзывают сведения об усилении германцами района Ченстохова войсками и боевыми средствами. В создании там сильного флангового положения по отношении путей в Познань и Силезию германцы, по-видимому, усматривают средство удержать нас от перенесения действий в их страну. Мысль не дурна. В этом, совместно действуя с австрийцами, оттягивают наши силы к югу, арену действий переносят в австрийскую Галицию и Силезию, приковывают нас к своей Польше. В этом же, если только это верно, усматриваю, что германцы не бросили мысли активно действовать против наших союзников с главными своими силами.

Но в этом решении, если оно принято, сквозит бесцеремонный эгоизм немцев – желание оберечь свои земли и сделать земли своих союзников ареною борьбы. Послужит ли это к вящему единению их с австрийцами?

Над всем этим будет царить армия Гинденбурга {26}, угрожающая нашему правому флангу и прямому направлению на Варшаву к Висле. Это мои скороспелые предположения, основанные исключительно на газетных сведениях. Та к ли будет на самом деле? Что же делать нам? Пока, я думаю, главная наша задача устроить базу и пути к Висле и от Вислы, промежуточную базу Лодзь-Петроков Кельцы и сгруппировать наши армии. В ближайшие дни, в зависимости от действительности, заканчивать преследование в Галиции и южной Польше.

Положение и состояние наших войск здесь – неясное и неопределенное, и потому высказываться о дальнейшем несвоевременно. Никак не могу уяснить себе назначение группы войск, поступающих из Сувалкской губернии в восточную Пруссию к северу от озер и на озера. Если мы хотим открыть себе проходы в озерах и прочно стать там, чтобы затем, подвигаясь на Запад, выпрямить свое положение, то на первый взгляд это хорошо. Но только на первый взгляд. Мы этим мало что, исправляем, пока не завладеем южной Вислой, а завладеть ею надо, взять Торн, Кульм, Грауденц ets.

Помимо чисто физических трудностей и превосходной оборудованности этого театра, овладев им кроме Кенигсберга, мы, не владея морем, всегда будем в тревоге за наш правый фланг. Если одновременно с наступлением с востока мы будем наступать и с юга, то отвлечем большие силы, что своевременно. Раз наша армия целиком на левом берегу реки Вислы, наши действия, как мне кажется, должны получить свое развитие по левому берегу, в NW направлении.

Стремление к Познани смелее, чем к Торну. Чем больше сравниваю условия борьбы на южном направлении или на северном, тем в большей мере отдаю предпочтение центральному направлению на Бреславль, но с одновременным, а может быть и более ранним, направлении действий на Познань. Направление действий на Краков и на Силезию даст нам длинную, трудную, по обширным лесным пространствам территорию, неудобную для масс, оберечь которую будет чрезвычайно трудно.

И все-таки придется брать Краков, если целью действий будет Германия, а не Австрия. На осаду трех крепостей – Перемышля, Кракова и Познани средств не хватит, а если хватит, я предпочитаю Краков Торну.

«На восточно-прусском фронте наши войска подошли к восточным выходам из района Мазурских озер. В районе Гольдана и Млавы – Сольдау происходили успешные для нас столкновения. На Галицийском театре наше энергичное наступление продолжается».

«27-го октября на Кепри-Кейской позиции продолжался артиллерийский бой. В некоторых пунктах Черноморского побережья были замечены на море суда неприятельского флота. В течение 28-го октября происходили небольшие стычки в Зачорохском крае, по границе Батумской области.

Позиции у Кепри-Кея мы держим в своих руках. Обходы урок окончились неудачей, неприятель опрокинут, причем одна его обходная колонна рассеяна и нами взяты пленные, боевые запасы. Нами занята вся Алашкертская долина. Занятые территории прочно закреплены за нами. По показаниям пленного турецкого офицера, турецкой армией командует Гассан-Изет-паша {27}под руководством немцев».

По-видимому, мы хотим устроить заслон перед выходами из Мазурских озер, и охранять их на флангах группами более сильных войск. Кому подобная мысль могла прийти в голову? Это совсем особый вид военного творчества, который может иметь весьма печальные последствия. Мне все-таки хочется верить, что движение в Восточную Пруссию вызвано другими, более разумными причинами.