Фридрих Вильгельм Меллентин - Бронированный кулак вермахта

Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель — в 1941–1945 годах русские, безусловно, имели таких великих полководцев. Однако дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание. Танкисты Красной армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например, в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием.

С времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время финской кампании и в ходе операций 1941–1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига Второй мировой войны.

Для русских характерно, что их танковые дивизии имеют намного меньше автотранспорта, чем танковые соединения западных держав. Было бы неправильно объяснять это недостаточным производством автомобилей в СССР, так как даже стрелковые дивизии, имеющие конный обоз, располагают небольшим количеством лошадей и повозок. Кроме того, по своему численному составу любой стрелковый полк или дивизия русских значительно уступают соответствующим войсковым единицам западных армий. Однако общий численный состав боевых подразделений любой русской части примерно тот же, что и на Западе, потому что русские имеют намного меньше людей в тыловых подразделениях. Русские ведут учет только офицеров, сержантов и специалистов [230] Это замечание относится к периоду 1941–1945 годов. . Поэтому в заявках на пополнение командир части требует всегда очень много солдат. В Красной армии органам тыла не приходится беспокоиться об обеспечении войсковых частей обмундированием, палатками, одеялами и другими предметами, столь необходимыми для солдат армий Запада. Во время наступления они могут позволить себе забыть о снабжении войск даже продовольствием, так как войска находятся «на подножном корму». Основная задача частей снабжения сводится к доставке горючего и боеприпасов, но даже в этом случае для подвоза часто используются боевые машины. В русской моторизованной дивизии у солдата нет другого «багажа», кроме того, который он имеет при себе, и он ухитряется передвигаться на автомашинах, взгромоздившись на ящики с боеприпасами или бочки с горючим.

Этот недостаток автотранспортных средств приводит к важным последствиям тактического и психологического порядка. Поскольку количество автомашин в моторизованной дивизии у русских намного меньше, чем в таких же соединениях западных армий, русская дивизия более мобильна. Такой дивизией легче управлять, ее проще маскировать и перевозить по железной дороге [231] Как ни странно, русские проявили большое умение в организации железнодорожных перевозок войск. У них не было «железнодорожного атласа» и сложных расчетных таблиц штабов западных армий, но они перебрасывали свои войска с минимальной затратой времени. . Представляет интерес и психологическая сторона дела. Любой солдат армий Запада так или иначе связан с тыловыми службами. Они доставляют ему средства к существованию и обеспечивают некоторые удобства, чем скрашивают его тяжелую жизнь. Когда части «здорово всыпят», уцелевшие солдаты обычно собираются у походных кухонь или в обозе, где они пытаются найти прибежище и утешение. Совсем другое положение в русской армии. У русского солдата, кроме оружия, ничего нет, и тыл его ничем не привлекает. Не существует ни походных кухонь, ни вещевого обоза. Если солдат лишается своей пушки, танка или пулемета, он лишается тем самым своего единственного прибежища; если он уходит в тыл, его задерживают, и рано или поздно он снова оказывается на фронте.

Так небольшое количество штатных автотранспортных средств дает русским важное преимущество. Высшее командование русских хорошо понимает склад ума русского солдата и умудряется так использовать недостатки последнего, что они становятся его сильной стороной.

В июне и июле 1941 года русская авиация понесла огромные потери и была доведена до такого состояния, что, казалось, ей уже никогда не удастся вновь обрести свою силу. Однако за этим неожиданно последовало возрождение такого масштаба, какое возможно лишь при наличии неисчерпаемых ресурсов огромной страны.

Русская авиация столкнулась с гораздо большими трудностями, чем наземные войска. Авиационные заводы были сильно разрушены, работа авиационной промышленности в результате продвижения немецких войск была дезорганизована. Перемещение авиационных заводов на Урал и в Сибирь привело к серьезной задержке в производстве самолетов, а потери в опытных летных кадрах и штабных офицерах были так велики, что только с огромным трудом удавалось обеспечивать подготовку новых летчиков и авиационных техников. Тем не менее Советское государство сумело успешно справиться с этой огромной задачей. Не следует забывать, что в этом большую роль сыграла помощь, оказанная России союзниками.

Русская авиация никогда полностью не прекращала своих боевых действий и даже зимой 1941/42 года сумела нанести несколько эффективных ударов.

В 1942 году германские военно-воздушные силы обладали господством в воздухе, однако весь огромный фронт они контролировать не могли, и русские часто добивались местного превосходства. В 1943 году соотношение сил стало меняться, а уже осенью того же года против 1500 немецких самолетов на фронте действовали 14 тыс. русских машин. Позднее численное соотношение еще больше изменилось в пользу русских.

Следует указать, что эффективность действий русской авиации не соответствовала ее численности. Потери в опытных кадрах, понесенные в первые месяцы войны, так и не были восполнены, а самолеты серийного производства намного уступали по своим качествам нашим самолетам. Старшие офицеры, видимо, не могли усвоить принципов ведения боевых действий авиации в современных условиях.