Василий Новицкий - Из воспоминаний жандарма

Таким образом партия украинофилов, образовавшаяся в административном центре юго-западного края, находящегося еще в исключительном положении, в г. Киеве, который по географическому своему положению, историческим традициям, этнографическому составу населения края, коего он служит центром, отстоящим не в далеком расстоянии от могилы даровитого и талантливого писателя Тараса Шевченко, имела первоначальную цель распространение и утверждение в Малороссии понятий об обособленности, самостоятельности Украины, не имевшей, будто бы по понятиям и воззрениям украинофилов, ничего общего с русскою землею и стоящей даже выше Великороссии по развитию и образованию.

Украинофильские тенденции, появившиеся на Руси несравненно ранее социально-революционного движения, в начале ничего общего не имели с социалистическими учениями, но идеи украинофилов, проводимые ими в народ и распространяемые между молодежью книжным путем и рассказами на местном наречии эпизодов из народного быта, иногда и неправдоподобных, — несомненно имели на практике осуществление и проведение в народную массу духа с противоправительственными началами, в чем украинофилы незаметно и сошлись на деле с социалистами, пропагандировавшими в народе в 1874/1875 году, в самый усиленный период пропаганды украинофильских тенденций; в 1874/1875 г., когда пропагаторы социалистических учений отправились в народ для книжной и устной преступной пропаганды, они в нем уже встретили, собственно в Малороссии, частью подготовленных уже лиц к восприятию этих учений и невольно сошлись с местными украинофилами, блуждавшими в народных костюмах по большим селам, в которых существовали народные сельские школы, сильно подозреваемые снабжением их в большом числе экземпляров книжками, брошюрками популярно-научного содержания на малороссийском языке. Местные украинофилы со средствами поддерживали существовавшие народные школы и заботились об устройстве новых, несомненно с целью проведения в народную массу тех же украинофильских воззрений. У партии украинофилов были довольно большие средства от сборов и продажи книг и брошюр.

С выездом большинства вожаков и представителей украинофильской партии из Киева в период 1874/1880 гг. партия эта хотя и имеет своих последователей, однакож действия ее и значение в г. Киеве сильно и заметно ослабло; если не сказать более.

В первых годах возникновения социально-революционной пропаганды в России лица польского происхождения никакого участия в этой пропаганде не принимали вовсе и даже не было, сколько мне известно из дел, случая привлечения поляка обвиняемым к делу пропаганды — даже из учащейся молодежи; затем с 1878 года социальное движение появилось в среде воспитанников учебных заведений в Варшаве, и с означенного года уже стали фигурировать в дознаниях о пропаганде и лица польского происхождения, но преимущественно западных губерний России и по преимуществу из учащихся. Хотя поляки и несочувственно относятся к социализму и не разделяют образа действия социально-революционной партии в смысле террористических действий, однакож к появлению социального движения в России, имеющего в основании подрыв и разрушение государственного и общественного строя в России, а также власти в государстве вообще, они относятся с известным злорадством и скрыто несомненно сочувствуют всякой русско-правительственной невзгоде, отражающейся невыгодно на общем благосостоянии государства, на экономическом и политическом положении России.

Хотя мысль о воскресении Польши и таилась в умах поляков, но она в открыто резкой форме не проявлялась даже в тяжелое смутное время, переживаемое Россиею в 1878–1880 г. от действий социал-революционеров.

Легкое брожение умов поляков было несколько заметно в 1880 году во время празднования юбилея польского писателя Крашевского в Австрии. Действия вообще австрийского правительства в минувшем году и публичные речи, содержанием своим направленные прямо против России, имеют сильный отголосок в польских умах и складывают дела несомненно не в пользу русского правительства.

Польское население Киевской губернии мало имеет вообще общего с русским населением, нерасположение и ненависть поляков к русским отнюдь не ослабла, и вряд ли когда-либо сроднятся и сблизятся эти два элемента между собою.

Поляки в отношении русских, хотя держали себя сдержанно и осторожно, но по временам, и в последующее время в особенности, давали понять русским, что политическое брожение в Галиции идет в пользу и находится на стороне польского дела.

1878, 1879 и 1880 годы были тяжелы и крайне исключительны не только для г. Киева, но и всей России. Злодейские подвиги русской социально-революционной партии, в которых видную роль играли киевские революционеры, к счастью неудавшиеся в главном, ставили в необходимость местные власти употребить всевозможные энергические меры — исключительно на борьбу с социально-революционным сообществом и движением, не только остановившим, при господствовавшем в означенные годы традиционном взгляде общества на причины возникновения в России социально-революционных идей, — ход вообще внутреннего развития, но и отзывавшимся самым тяжелым гнетом на течении обыденной жизни, а города Киева в особенности.

Не принимая на себя взятие решения вопроса во всей подробности в том смысле, какие причины значительно парализовали деятельность социально-революционной пропаганды в последнее время, я однакож не могу не прийти и к тому отчасти заключению, стоя близко к делу, что репрессивные меры имели колоссальное влияние на дух и деятельность вообще агитаторов пропаганды, а фракцию террористов — в особенности, из которых не мало было вырвано отдельных членов, выдававшихся своею активною злодейскою деятельностью и решительным характером. Это убеждение я основываю отчасти и на исторических фактах всех времен и событий, выдававшихся и сопровождавшихся террористическими действиями, которые были уняты только с помощью террора и, исходя отсюда, вывожу заключение, что террор остановлен и выбит может быть только террором.

Установившееся по-видимому за 1881 годом затишье в деятельности русских социал-революционеров, запятнавших страницу истории лучшего царствования и выразивших перед целым светом способность русского революционера, от которого отвернулись с пренебрежением даже представители социального учения Запада, не дает однакож полного права сказать убедительно, что деятельность социальной пропаганды окончательно прекращена; напротив, она была лишь парализована и вызвала все-таки быть настороже.