Иван Осадчий - Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…

По данным ЦСУ, снизилось потребление алкоголя, закупаемого в системе госторговли. Но выявились и серьезные негативные процессы. Сокращение числа магазинов (в 10–15 раз) привело к многочисленным очередям. Бурно выросла спекуляция винно-водочной продукцией. Самогоноварение захватило не только сельское, но и городское население.

Реализация сахара в 1987 году выросла по сравнению с 1985 годом почти на 1 млн. тонн, или на 25 %. Остатки сахара сократились в розничной торговле в три раза. В большинстве областей торговля сахаром идет с перебоями, установлены дневные лимиты, вводятся талоны. Вырос значительно спрос на конфеты, карамель, пряники, используемые, как и сахар, на самогоноварение.

По расчетам ЦСУ, основанным на выборочном обследовании, только в 1986 году на самогоноварение было израсходовано более 400 тыс. тонн сахара, из которого произведено 500 млн. литров спиртного, что на 80 % восполнило продажу водки, не считая самогона, браги, произведенных из других видов сырья. Так что снижение потребления винно-водочных изделий является мнимым. Особо следует подчеркнуть рост продажи спиртосодержащих и химических товаров. Продажа одеколона, лосьонов увеличилась в 2,2 раза, парфюмерных лаков – в 1,5 раза, зубной пасты – в 1,3 раза, предметов бытовой химии (дихлофос, „Лана“, клей „БФ“ и др.) – в два с лишним раза. Нет в продаже ацетона. Значительно (на 70 %) выросло количество выявленных наркоманов и токсикоманов, в том числе среди несовершеннолетних в 2,3 раза.

Приведенные факты требуют более глубокого анализа и корректировки принятых мер. Очевидно, что нам не удалось обеспечить комплексный подход к решению этой задачи. Усиление экономических, запретительных мер и санкций административного характера не дало желаемых результатов. Считаю необходимым обсудить этот вопрос в ЦК КПСС…“

24 декабря 1987 года. Политбюро ЦК. Вел М. С. Горбачев.

…Обсуждается записка В. И. Воротникова от 27 ноября о состоянии выполнения постановления по борьбе с пьянством. Заслушали мою информацию о негативных процессах, сопровождающих эту борьбу, и предложение: „Надо сделать глубокий анализ состояния проблемы. Необходимо остановиться, не планировать дальнейшее снижение производства винно-водочных изделий на 1988 год“.

Стали обсуждать. Большинство поддержали оценку „борьбы“ и выводы записки. Что говорили Рыжков, Зайков, Лукьянов, Никонов, Шеварднадзе? „Резко увеличилось самогоноварение. Привлечено к ответственности более 500 тыс. человек, изъят 1 млн. самогонных аппаратов. Самогонщиков лишают премии, очереди на квартиру и т. п.; но и эти меры эффекта не дали. Продолжают пить всякую сивуху. Масса фактов отравления. Около винных магазинов давка, их охраняют десятки тысяч милиционеров. Возмущение населения – выше всяких пределов. Проиграли потому, что набрали небывалые темпы, перешли „критическую массу“, что и обострило обстановку, дезорганизовало торговлю… Неоправданно идет уничтожение виноградников старинных винных сортов. Не учитываются веками сложившиеся традиции на юге страны… Пьянство не снизилось. Потери бюджета за один 1987 год составят 6 миллиардов рублей. Надо остановиться…

Лигачев, Соломенцев, Горбачев продолжают упрямиться, настаивают вести борьбу теми же методами, всеми силами „драться“ за трезвость“…

Приняли протокольное решение» (В. И. Воротников. «А было это так…» Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. М. 2003, с. 155, 208, 209, 213, 214).

Мне и сейчас становится не по себе, когда вспоминаю те годы, развернувшуюся тогда кампанию под благовидным лозунгом – битвы за трезвость…

Жизнь продолжалась. Люди рождались и умирали. Традиционно веками это событие отмечали застольем: веселым и грустным, поминальным. Веками укоренилась традиция: на столе в таких случаях было спиртное: водка или вино. А в их отсутствие – самогон. Как и в дни празднеств, в дни свадеб, в дни встреч с однополчанами…

И вдруг – всё запрещено и беспощадно карается как тяжкое антиобщественное деяние. Особенно доставалось коммунистам, а партийных и номенклатурных работников вообще карали беспощадно.

Бывало, приезжали или приходили к старым друзьям-товарищам, они разводили руками: «Извините, но водочки не смогли достать. Так что будем отмечать встречу чаем, компотом, соком или кофе. Это всё есть…»

И действительно. Во-первых, осталось совсем немного магазинов, в которых продавались спиртные напитки. Нередко во многих километрах от дома и от работы. Во-вторых, продавали спиртное в определенные дни и часы. Поэтому собирались задолго до начала продажи огромные очереди длиною в несколько кварталов от магазина. Как в голодные годы – за булкой хлеба.

В очереди стояли мужчины и женщины, старики и инвалиды. Стояли по многу часов, чтобы купить в порядке живой очереди или по талонам ставшую «заветной» запретную поллитровку.

Бывало, идешь мимо такой очереди и стараешься не смотреть на людей. Увидишь знакомого, да еще коммуниста. А он засмущается и скажет с извинением: «Да вот фронтовой друг приезжает» (или отец к сыну, или сын к отцу).

Стыдно было за такое унижение людей.

И сам подобное испытывал. Как-то позвонил старый дальневосточный друг по работе в комсомоле. Лечился в Сочи. Захотел встретиться после 30-летней разлуки. Звонок застал врасплох. Стоять в очереди было опасно. Талонов не было. Посоветовался со своей Ниной Тимофеевной: «Что делать?»

– Знаешь что, я схожу к нашей хорошей знакомой. По-моему она варит самогон. Как-то намекала.

Сходила, принесла…

Сколько раз, бывало, спрашивали люди: «Вот свадьба скоро» или «Отец умер, а как же помянуть без водочки?»

Советовал: «Идите в отдел торговли горисполкома с письмом-прошением и с соответствующими документами „о браке“ или „о смерти“, чтобы получить разрешение на приобретение спиртного».

Конечно, можно было поступить и по-другому в подобных случаях. Через знакомого, у которого были хорошие отношения с продавцами спиртного. Позолотишь руку и приобретешь без проблем 1–2 бутылки. Но это тоже рискованный шаг. Все боялись потерять работу…

Помню, приехал я в Москву, встретился со старым другом – работником ЦК КПСС:

– Надо бы отметить встречу. Да и поговорить есть о чем.

– Встретиться и поговорить можно. А отметить – опасно. Узнают в ЦК – останусь без работы и партбилета. И рассказал: «На цековской даче была облава. У двух работников ЦК в холодильнике или в шкафу нашли водку. На следующий день обоих сняли с работы и исключили из партии. В служебных кабинетах тоже постоянные проверки: нет ли спиртного? Такие вот, друг мой, дела. Так что извини…»

Грустно становится, когда вспоминаешь об этой бездумной антиалкогольной кутерьме. Абсурд какой-то.