Брита Осбринк - Империя Нобелей. История о знаменитых шведах, бакинской нефти и революции в России

Людвиг не намерен отказываться от своих планов: «Напротив, мы должны наращивать выпуск и сбыт продукции, доведя их до того уровня, когда наши производственные и транспортные мощности будут загружены на полную мощность. Если мы станем вырабатывать 15 миллионов (пудов. – Б.О .) для перевозки по Волге и продажи нанрусском рынке, а также 5 миллионов для вывоза на экспорт по Черному морю, наши расходы на управленческий аппарат и погашение долгов снизятся настолько, что нам не будут страшны никакие конкуренты. Тогда можно подумать и про объединение с американцами. <���…> Чиновники и пресса всегда принимают сторону слабого. Такова их обязанность, но, действуя подобным образом, они никому не помогают, лишь усиливают озлобление. Помочь мелким производителям могло бы образование синдиката, однако синдикаты у нас не в моде; мало того что против них выступает либеральная печать, они запрещены российским законодательством, поскольку это повлечет за собой подорожание товаров».

B одном из следующих писем Людвиг перечисляет стоимость своей недвижимости.

B письме из Парижа от 7 октября 1886 г. Альфред признает:

«…мое письмо от 3 сентября было несколько опрометчивым, однако и ты, как я понимаю, не обратил должного внимания на то, что V меня есть поводы для недовольства. Рассуди сам: в 1883 г., когда я собрал все мыслимые средства и выручил Товарищество из крайне затруднительного положения, мы договорились, что они будут выплачены мне в тот же год. Теперь же свыше трех миллионов рублей оказались заморожены в Петербурге, а почти все остальное мое состояние вложено в динамитные акции, <���…> именные и фактически не подлежащие продаже, ибо при первой же попытке реализовать их среди прочих акционеров поднимается невероятная паника и я вынужден снова покупать <���…> проданное. Как видишь, при широком поле моей деятельности, а также при моей нелюбви брать взаймы я попал в стесненные обстоятельства.

Если предприятие хочет сохранить ссуженные мною средства, то в настоящем положении <���…> будет не просто справедливо, по и дешево предоставить мне обеспечение, которым я мог бы в случае необходимости воспользоваться для разрешения собственных дел. Таким обеспечением со стороны Товарищества могли бы послужить либо склады керосина, либо облигации второго выпуска. Первое было бы самым надежным обеспечением, второе – похуже. Ты, кажется, считаешь, что я упрекаю компанию в недостаточной рентабельности. Подобные упреки были бы справедливы, поскольку я вложил дополнительные средства в Товарищество не для наращивания своих капиталов, а для поправки его дел. Однако же я подвергал сомнению вовсе не рентабельность, а нетвердое кредитное положение. Недавно ты написал мне, что компания пострадала из-за моих высказываний, тогда как на самом деле (я пытался дать. – ТД.) объяснения держателям ценных бумаг, которые боятся, что им не будут выплачивать дивиденды. Было бы глупо моей стороны подрывать доверие к предприятию, в которое вложено 2/3 моего состояния. K тому же я не мог бы испортить вашу репутацию больше, чем это уже сделали банкиры».

B Царицыне очень низкие цены, 35 копеек за пуд.

«Уму непостижимо, почему товар продолжает наводнять рынок, (предприятия. – ТД. ) работают на собственное разорение. Конечно, рано или поздно производство достигнет своего естественного уровня, и тогда капитал, при условии рационального вложения должен давать привычные для России <���…> 8– 10 % прибыли. Вопрос в том, может ли Товарищество позволить себе цены, губительные для конкурентов. That is the question! Преданный тебе Альфред».

13 октября 1886 г. Альфред пишет из Парижа Эмануэлю:

«Дорогой Эмануэль! Я чрезвычайно благодарен тебе за интересные сообщения, которые обнаружил в твоем письме от 10/22 сентября. <���…> Беспокоюсь я не за себя, как считаешь ты, а за вас, ведь ты не хуже моего знаешь, что акционерное предприятие не должно зависеть от временного положения с кредитами и бояться каких-либо слухов. Раз в вашем случае это не так, значит, речь идет о недостатках планирования. По-моему, сначала раздобывают деньги, а потом начинают строительство, и для меня это настолько само собой разумеется, что невольно задаешься вопросом, почему компания на протяжении многих лет действует в обратном порядке. Вот отчего идут слухи, подрывающие вашу репутацию. <���…> Ho у меня много веских причин утверждать, что Товарищество неглижирует обязательствами передо мной. Оно никогда не выдерживает сроков, и, будь у него возможность поставить меня на грань полного безденежья, оно бы уже этого добилось».

Фактически в письме к юному Эмануэлю повторяются доводы из письма к Людвигу, только в более спокойном и назидательном тоне. B тот же день Альфред пишет Роберту:

«Дорогой брат Роберт! Moe молчание объясняется тем, что я вернулся (из Стокгольма) с воспалением легких, которое с тех пор держит меня взаперти и в бездействии. [Альфред должен был приехать к Роберту в Йето, а он даже забыл 30 сентября поздравить Андриетту телеграммой с днем рождения. – Б.О. ] Если ты считаешь, что это я впутал в деловые отношения эмоции, ты несправедлив ко мне. Я не желаю сноситься напрямую с Людвигом, поскольку в Лондоне он вел себя со мной оскорбительно и грубо, но, за исключением этой оговорки, я по-прежнему готов к услугам».

Никто из братьев не способствовал распространению слухов, отпугнувших потенциальных кредиторов, более того, Альфред утверждает, что всячески защищал компанию и успокаивал акционеров:

«Доверие к Товариществу, а в конечном счете и к Людвигу подорвало то, что он затеял строительство, не зная, из каких средств будет его оплачивать, – метода, простительная детям, но отнюдь не зрелым людям. Представь себе, в какой яме он бы (сидел. – ТД. ) уже давным-давно, если б не получил четырех с половиной миллионов от «Дисконте-гезельшафт», трех миллионов от меня и двух миллионов от Государственного банка. <���…> Понятно, что при подобных обстоятельствах не (следовало. – ТД. ) заказывать постройку в Мутале парохода “Петролеа” и оплачивать се векселями, тем более что Людвиг подорвал свою репутацию и вынужден соглашаться на займы, которые могут быть не возобновлены с уведомлением всего за месяц. <���…> Как ты знаешь, мне приходилось иметь деловые сношения со множеством людей самого разного толка и зачастую обсуждать весьма щекотливые проблемы, однако никогда еще это не приводило к ссорам вроде той, что произошла между мной и Людвигом в Лондоне, никогда прежде (да и позднее) со мной не обращались столь беспардонно. Разумеется, я и далее буду ему всячески содействовать, но предпочел бы делать это через третьих лиц».