Евгений Додолев - Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции
- Название:Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:РИПОЛ классик
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-386-07861-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Евгений Додолев - Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции краткое содержание
Кем была и чем стала Валерия Новодворская? Кто она и зачем?
Пламенная революционерка или политический фрик? Последовательный диссидент или закоренелый русофоб? Экстравагантный литератор или недалекий провокатор?
Она сама отчасти ответила на эти вопросы своими публикациями в газете «Новый Взгляд», из-за которых фигурантами уголовного дела стали и колумнист Баба Лера, и редакция культового еженедельника начала 90-х.
В книге собраны резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской и рассказано о разборках с прокуратурой и столичным КГБ, которое возглавлял в ту пору видный демократ Евгений Савостьянов.
Автор книги Евгений Ю. Додолев, известный репортер перестроечной поры, придумавший в свое время «Новый Взгляд» и давший слово начинающему публицисту Новодворской, пытается оценить феномен этого необычного человека.
Девица Ноvодворская. Последняя весталка революции - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Новодворская поддерживала всех врагов России, даже неонацистов из правого сектора. И снова последовательно: враг моего врага — мой друг, тем более за убийцами-«правосеками» стоят те же американцы. Плохо вяжется с Поппером? Напротив, прекрасно. Уничтожим Россию, уничтожим последнюю преграду на пути глобальной доминации Запада. Так думала и говорила, что думает, Новодворская.
Это была ужасная личность, но масштаб ее ненависти, ее концентрация, ее дерзость были выдающимися. По сравнению с Новодворской практически все либералы ничтожества. Ничтожна даже их ненависть, по сравнению с ее.
Не знаю, что говорят в тех случаях, когда умер очень злой и вредный, враждебный моему народу, моей стране, моей истории и моей вере, моей идентичности, моему государству человек. Наверное, молчат…
Игорь Зайцев, журналист:
Все же решил написать несколько строк «в связи с…». Ненависть к политическому или личному оппоненту или же конкуренту имеет грани. Прежде всего культурные. Юмор, сатира, сарказм приемлемы в одном случае, неприличны — в другом… На самом деле мало кто понимал Новодворскую или пытался ее понять… Мне кажется, ее образ даже специально тиражировали и лелеяли, как иллюстрацию словосочетания «дем шиза»… Благодаря смерти, мы порой лучше узнаем человека или о человеке. Я не был ее поклонником, скорее испытывал удивление — она была похожа только на саму себя, какими бы ни были ее убеждения, а я считаю, что преследовать человека за его убеждения — фашизм, а за непохожесть на других — ксенофобия… Так вот, мало о ком было написано столько теплых и покаянных слов, от ее же коллег по ее же «политическому лагерю», вот что важно! Читал их с удивлением и какой-то внутренней болью. Видимо, реально хорошего человека не стало, очень странного, ни на кого не похожего человека… Тяжело и сложно, можно даже сказать мучительно прожившего эту жизнь… Человека. Такой я ее и запомню!
Захар Прилепин:
Раз уж все высказались, скажем и мы.
Простые вещи, но я их почему-то в ленте не увидел.
Главное, что останется от Валерии Ильиничны Новодворской, — это конечно же не ее, прямо говоря, антигуманистические взгляды.
От нее останется ее книжка про советских революционных поэтов, которых она ужасно, по-девичьи, любила и в целом понимала.
Во всех ее работах о поэтах имелось одно мучительное противоречие: ей надо было доказать, что стихи у них были хорошие, зачастую гениальные, а идея, которая их на эти стихи вдохновила, плохая, ужасная, чудовищная, хуже не бывает.
На самом деле влюбленность Валерии Ильиничны в советских поэтов объясняется элементарно: она сама была из их числа, она была поэтка, комиссарша, она, когда бы родилась несколько раньше, бегала бы в 20-е за Маяковским и Багрицким, а если еще чуть раньше, конечно же оказалась бы за «красных», а не за «белых», как, собственно, фактически все ее собратья по идее, жизнь положившие на уничтожение «красной химеры».
Тогда, в 1917 году, у них (у их родителей) все получилось, потому что русский народ был с ними, впереди них, позади них.
А в 1991 году народ посмотрел на них и постепенно разочаровался, озлился, разошелся по своим делам: на этот раз ему не так сильно понравилось.
Влюбленность в народ, который рождает таких чудесных поэтов, и одновременная обида на народ, который со временем превратил Февраль и Октябрь 17-го в свою традиционную медвежью, волчью, черноземную, громовую ярмарку, а 91-й год просто выплюнул, — все это руководило Новодворской и носило ее по одному и тому же кругу.
Собратья по идее любили ее (не все, но очень многие) за то, что она прямо говорила все, что им не позволяло произнести «положение» и «здравый смысл». Она говорила, что гуманизм не распространяется на быдло, что русская империя должна быть разломана, и всем будет только лучше, если РФ войдет очередным штатом в США, и тому подобное, тому подобное.
Все это она делала конечно же от страсти к России, от неразделенной страсти, которая всю жизнь плясала в ее веселых и безумных глазах.
От нас ушел несгибаемый большевик, всю жизнь пытавшийся победить большевизм. Склоним над ней пыльные шлемы.
Не послесловие
Меня многие упрекали за то, что я ее публиковал.
Упрекали и за то, что публиковать прекратил (во время чеченской вакханалии).
«Вы = секс-меньшинство или секс-большинство?» «Я = сексуальное одиночество». Очень актуально для каждого, имеющего голос в сакраментальной нашей медийке и не желающего при этом голос этот отдавать какой-нибудь из конфликтующих сторон. А других (в смысле — сторон) здесь не наблюдается. Причем речь об изоляции именно сексуальной тональности. Потому что пожелавшего воздержаться при голосовании как бы трахают. Причем со всех сторон. Напоминает все это метания а-ля доктор Живаго.
Я никогда не разделял взглядов покойной. Никогда не был «за». Но и не был «против», поскольку всегда полагал, что ее экстремизм носит характер демонстрационный.
На самом деле я всегда относился к ней нейтрально.
Она мне не казалась жалким клоуном, как некоторым из моих знакомых.
Однако и политиком всерьез я не мог ее считать.
Факт, впрочем, что ее многие использовали. В том числе и спецслужбы (например, для компрометации протестного движения — все-таки то, ЧТО она говорила и КАК она выглядела, было зачастую перебором по всем нормативам). Ее использовали и после смерти. Уже 19 июля, на следующий день после кончины, прибалтийские & украинские СМИ (плюс наши блогеры) дружно принялись тиражировать твит Аллы Пугачевой: «Если на похороны Новодворской придет миллион человек, то Путину хана». На самом деле Twitter у Примадонны фейковый, и думаю, что многие из тиражировавших знали, что распространяют фальшивку.
Пришли провожать немногие. Не миллион. Тысяча, может, две. Ну, по некоторым данным, три. То есть даже «партия Фейсбука» предпочла устроить диванные похороны, а на кремацию в Николо-Архангельский крематорий прийти поленились.
Валерия Ильинична была пронзительно искренним политфриком. Ярким, самобытным, не очень умным фриком. Не фрикующим политиком, как Ляшко и/или Жириновский, не имитирующим фриковатость экстравертом, как Сергей Зверев или Никита Джигурда, а рафинированным, несчастным фриком, ее забыли уже при жизни, вспомнили после нелепой, как и ее существование, смерти.
Смешная и зловещая одновременно, Баба_Лера™ была несчастливым дитятей публицистического макабра. В контексте надоевшего трагизма. Включишь ли телевизор, откроешь ли газету — везде апокалиптические репортажи о войнах, катастрофах, стихийных бедствиях, разного рода несчастьях: о том, что уже произошло ужасного, и о том, что вот-вот произойдет. Сообщения о зверских убийствах перемежаются информацией из районов боевых действий. Я вижу изуродованных детей. Астероид разрушит Землю. СПИД наступает. Ядерное оружие в руках маньяков. Макабр — это когда нет никакого пиетета перед жизненной трагедией, когда смех спасает от тоски. Ridentem dicere verum (смеясь говорить правду) Гораций предлагал еще две тысячи лет назад, однако к его совету не очень прислушались.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: